Я сама люблю перемены. Тонуть в унылом болоте, даже не пытаясь ухватиться за ближайшую ветку, тошно. Но, на мой взгляд, непродуманность нынешних реформ тоже может нанести большой вред. Так, возможно, грядущие изменения пенсионной формулы уже через несколько лет больно ударят по женщине-матери, которая добровольно или вынужденно выбрала для себя роль хранительницы семейного очага.
На недавней видеоконференции министра труда и социальной защиты населения РФ Максима Топилина спросили, есть ли данные о том, как много россиян не смогут войти в пенсионную систему. Дело в том, что по новой формуле право на это скоро будут иметь только те граждане, за которых работодатель исправно вносил страховые пенсионные выплаты не менее пятнадцати лет, а коэффициентных баллов они накопили не менее тридцати. Министр ответил, что таких будет немного. Этот вывод в его ведомстве сделали, исходя из того что сейчас довольствуется минимальными социальными пенсиями только три процента подходящих по возрасту россиян.
К сожалению, в министерстве почему-то забыли, что у нынешних пенсионеров обязательный порог рабочего стажа всё-таки пять лет, а главное, раньше даже в самой глухой деревеньке была возможность иметь записи в трудовой книжке – везде действовали как минимум колхозы и совхозы. А куда устроиться в деревне (да и не только в ней) сейчас, особенно если у тебя на руках дети?
Проблема и с набором баллов. Если дама пойдёт в декретный отпуск три раза, а именно трёхдетная семья является идеалом в готовящемся государственном документе о концепции семейной политики, то получит она в сумме около одиннадцати баллов. Остальные придётся добирать другим путём: работать и получать «белую» зарплату не меньше утверждённого государством минимального размера.
Казалось бы, ничего настораживающего в этом нет: отдала детей в садик и вперёд – на работу! Но мы же всем государством ратуем, напомню, за традиционный семейный уклад, за крепкую ячейку общества, за ответственное родительство.
Вот только три вполне реальные и весьма распространённые истории, которые мне и вспоминать особенно не пришлось. Все они были рассказаны нашими читательницами, с которыми я беседовала в редакции по другим, правда, поводам.
Валентина, 43 года. Окончив кооперативный техникум, официально не работала ни дня. Муж – инженер-газовик, ездил по вахтам на Ямал, требовал, чтобы жена занималась двумя дочерями и сыном, при этом неплохо обеспечивал семью. Валентина, глубоко верующий человек, даже не сопротивлялась, ей и самой нравилось, что дома всегда чисто, уютно, что дети приходят из школы сразу к столу, что она может помогать им с уроками, возить по спортивным школам и изостудиям. Три года назад супруг, как водится, влюбился в молодую коллегу. Развёлся и ушёл, оставив четырёхкомнатную квартиру, где бывшей жене не принадлежит ни одного квадратного сантиметра. Алименты на детей выплачивает, но небольшие (в новой семье теперь есть новые дети). Девочки-студентки вынуждены были уйти на «заочку», подрабатывают официантками. Сын-подросток после тяжело пережитого им развода родителей начал постоянно болеть, забросил спортивную секцию, учится плохо, требует неусыпной бдительности и походов по врачам и аптекам. В такой ситуации Валентина всё-таки постаралась устроиться на работу, но, сами понимаете, в серьёзных фирмах не хотели связываться с женщиной без стажа, постоянно отпрашивающейся то в школу, то в поликлинику, а в несерьёзных официальный договор с ней не заключают. Вопрос: на какую пенсию в будущем она сможет рассчитывать?
Светлана, 35 лет. Сразу после школы, как обычно в их деревне, выскочила замуж за пришедшего из армии паренька. Несколько лет назад, к всеобщей радости, устроилась работать техничкой в свою же школу. Четверо детей. Держали большое количество домашнего скота, эта забота в основном лежала на плечах мужа, для которого официальной работы в деревне не нашлось. В одну из недавних зим супруг, выпивавший «редко, но метко», замёрз. Школу закрыли, работу Светлана потеряла. Пока ещё тянет на себе хозяйство, но уже не такое большое, как раньше, дети не совсем подросли, во всём помочь не могут. Теоретически шансы войти в пенсионную систему у неё пока есть, но вовсе не стопроцентные.
Эльмира, 47 лет. Полностью отдала себя семье и часто болеющему ребёнку. За одного ребёнка коэффициентный балл по будущей пенсионной формуле – 1,4. Работала на мужа – индивидуального предпринимателя: была и за бухгалтера, и за водителя, и за грузчика, и за техничку, и за секретаршу, порой даже за охранника. Естественно, без всякого официального оформления. В конце девяностых потеряли бизнес, к тому же оказались должны и много. Эльмира радуется: ладно хоть живы остались. Теперь она – агент по недвижимости, но… даже не хочет рассказывать, каким образом устроена. Работала одно время у подруги в фирме, запись в трудовой книжке есть, однако официальная зарплата была очень низкой. Муж устроился на Север в одну из субподрядных организаций, зарабатывает, по меркам нефтегазовых округов, совсем немного. Но у него всё-таки стаж идёт, а у Эльмиры – нет. В её случае шансы на вход в пенсионную систему тоже крайне низкие.
О чём это всё говорит? Если женщина ещё в молодости задумается о том, на что будет жить годам к шестидесяти, то ни о каком домашнем очаге и речи быть не может. В такие условия её ставит государство. У неё один путь – мужской: получать профессию, желательно экономического или нефтегазового профиля, а потом работать день и ночь, забывая обо всём, чтобы закрепиться в компании и сделать хоть какую-то карьеру. А если всё-таки захочет быть милой и нежной, готовить мужу обеды и воспитывать детей, то тогда надо либо брать его ещё у ворот загса мёртвой хваткой и подписывать брачный контракт, либо… надеяться на чудо.
