Исторические вехи русской философской мысли являют собой яркие примеры стремления не столько к отражению жизненных процессов, происходящих в обществе, сколько к моральному преображению действительности.
Анастасия Ивановна Цветаева (1894-1993), родная сестра великой поэтессы России Марины Цветаевой (1892-1941), серьезно увлекалась философией, в свое время училась в частных пансионах Германии и Швейцарии, была вольнослушательницей народного университета А.Л. Шанявского, где лекции по философии читали Г.Г. Шпет, Г.А. Рачинский, была знакома с В.В. Розановым и Н.А. Бердяевым. Но тем не менее ее имя как философа почти неизвестно в России. Широким кругам интеллигенции она знакома как писатель. Большим спросом у современных читателей пользуются книги, написанные в советский период ее «отсидки» за связь с масонами и ссылки в Сибирь (село Пихтовка Новосибирской области), где она провела более 10 лет.
А ведь философия в ее жизнь вошла еще в годы молодости. Анастасия Цветаева в 1915 году опубликовала философскую книгу «Королевские размышления», в которой доказала относительность любого знания перед лицом бесконечности. Интересные мысли девушка-философ излагала, когда ей было всего-то двадцать лет (видимо, сказывалось влияние немецкого мыслителя Ф. Ницше).
Написанные А.Цветаевой религиозно-фило-софские книги, проникнутые ницшеанским духом, не могли быть опубликованы в советское время. Ведь она отвергала все философские системы, даже свою собственную, была последовательна в своем скептицизме. Вот ее оценка своих философских воззрений: «Вся моя философская система сводится к констатированию бесконечности. Я в мою бесконечность вмещаю и Бога, и разум, и эмпирический мир, пребывание и движение, я не единого умения не отвергаю, я допускаю, что все они правы. Я допускаю (еще глубже), что действительно прав кто-нибудь из них (хоть Кант, хоть Платон), но я говорю: вокруг этого бесконечность, и от этого не уйти».
Позднее Цветаева разочаровалась в антиномиях Ницше добра и зла, отвергла его идею сверхчеловека. Взяв на себя обет духовного подвига аскезы, стала православной христианкой. Будучи уже в возрасте, она оптимистически заявляла: «На лесенке моей безнадежности я верю в людей! Никого не проклинаю. Подхожу к бездне и верю в людей. И если когда-нибудь полечу в бездну – все также буду верить в людей». В данном высказывании, как видим, уже не отрицание, а утверждение духовного бытия каждого человека.
Незадолго до смерти Анастасия Ивановна написала во второй книге «Дым, Дым, Дым», принесшей ей известность, философское послесловие, в котором изложила свое понимание духовной эволюции человека от детства с «его оглушающей новизной окружающего» к старости. Б. Пастернак в письме своей жене Евгении дал такую оценку Анастасии: «У Марины Цветаевой есть сестра Анастасия. Она большая умница – писатель и только пишет прозу. Теперь она ударилась в набожность и смотрит, как на грех, даже на поэтическое творчество Марины. Она с большим красноречием возражала мне на самые скромные мои утверждения».
Анастасия Ивановна Цветаева прожила долгую жизнь. Ее духовное наследие – проза, стихи (издан один сборник), десятки переведенных зарубежных авторов (она свободно владела пятью европейскими языками), 900 портретов женщин-заключенных, воспоминания, мемуарные очерки о писателях и другое – оказалось, как никогда, востребовано в XXI веке, так как своевременно.
