На день сегодняшний и завтрашний
Окончание. Начало в №140 за 9 августа 2013 г.
Продолжая обзор обобщающего номера журнала «Эксперт», изложу тезисы о наших общественных проблемах. Начну с партийной системы: в ней, по мнению авторов, видна наперед заданная вторичность без собственной повестки дня. Может, нам не следует имитировать Запад?
От Грозного с Курбским и по сей день Россия мечется между двумя крайностями: открывать границы для чужестранцев или охранять самобытное, искать идеалы на Западе или держаться во что бы то ни стало своей веры, не ждать от народа ничего хорошего или пытаться опереться на его ценности. Западники непосредственно у власти или контролируют власть в России последние 25 лет, однако они истощились. В этом причина пробуксовки страны.
Да и мировые сети могут высосать оставшиеся у России силы, вместо того чтобы придать ей новые. Вектор почвенников направлен внутрь страны: развитие с опорой на собственные силы. Поскольку западничество и почвенничество – это исторический, а значит, естественный фронт политической борьбы, вокруг него и надо строить политические партии.
Но чтобы переформатировать партийную систему, должна заявить о себе новая партия почвенников. Западники будут вынуждены оформиться сами, увидев серьезную опасность.
Пока же верхушка элиты весьма неоднородна. Первая группа – встроенные в политическую систему. Вторая группа – невстроенные, обиженные. По идейному наполнению они считают себя наследниками ультралиберального слоя 1990-х, выдавленного из политики в начале нулевых. Третья группа – агрессивные. Эти апеллируют к базовым ценностям: справедливости (левые) и этничности (националисты). Наконец, собственно народ, который очень неоднороден, делится на «рассерженных горожан» и остальных.
Доминируют сегодня невстроенные. Их ставка на моральный капитал, но такая приватизация морали кажется авторам журнала агрессивным механизмом, который ведет страну к архаизации. У публичной моральности есть второй слой – отрицание всего рационального, видимого объективно, имеющего строгую логику и иерархию. Наиболее явно это представлено в обсуждении количественных результатов выборов.
Если объективное не имеет ценности, а имеет ценность только мораль, как она понимается сегодня невстроенными, то оказывается, что можно все. В 1990-х Россия потеряла и пока не обрела свою историческую функцию, и это все ощущают. Люди хотят чего-то вроде реванша, возвращения в историю. В этих условиях человек инстинктивно ищет опоры в чем-то более простом, и вот тогда наступает время фундаменталистов. В России эту роль могут сыграть левые и националисты. Ради активизации интеллектуального напряжения нужно сопоставлять сегодняшнюю ситуацию в России не с нежной оранжевой революцией Украины, а с Германией середины 1920-х. Нам нужно найти рецепт, который на сто процентов обезопасит страну от архаизации политики, считают авторы журнала. Не хватает идеологии, общей исторической рамки. Образование, медицина, модернизация, инновации, предпринимательство – весь этот набор обсуждается технично и по отдельности, рождая ощущение политического застоя.
В блистательной статье «Бунт официанта» наш лучший культуролог Максим Кантор показывает траекторию эрозии искусства и культуры общества. В искусстве есть понятие «контрапункт», кульминация сюжета. Пункт против пункта, утверждение против утверждения, две темы столкнулись. Если не нужно разбираться в переживаниях, отличать хорошее от плохого – то обращаться к искусству нет нужды.
Тварь дрожащая – или право имею, быть – или не быть, война – или мир, красное – или черное, коварство –и любовь, Дон Кихот – и Санчо, Карлсон – и Малыш. Даже в бесконфликтном романе «Винни-Пух» Пятачок предлагает положить в ловушку для Слонопотама желуди, Пух настаивает на меде, в итоге Пух кладет в ловушку горшок, но мед съедает. Ловушка с пустым горшком – контрапункт произведения, образ собирает противоречия воедино. Дискобол закручивает движение форм в противоположных направлениях, Гобсек скуп и благороден. Щека Богоматери – розовая и живая, прижатая к желтой мертвой щеке Христа, есть величайший контрапункт живописи Возрождения.
Но в эстетике авангарда исчезли конфликт и трагедия, а трагедию может воплощать только образ. «Черный квадрат» трагедию не воплощает. Может ли знак представить столкновение убеждений? Безобразный авангард поставил серьезный вопрос перед христианской образной эстетикой: может ли быть мятеж без контрапункта? Можно быть неверующим, но находиться вне христианской эстетики – невозможно, коль скоро художник работает в так называемой христианской цивилизации. Все, о чем говорилось выше, – это законы кровообращения искусства.
А в мастерской авангардиста вечный штиль... Конфликт вынесен авангардом во внешнюю среду. То, как воспринимают черный квадрат или нарисованный пенис, – это и есть отныне контрапункт. Не стоит отдавать жизнь за нарисованную пиписку ровно по той же причине, по какой не стоит признавать господства богатого над бедным или преимущества хама перед школьным учителем. Причина имеет простое название – уважение к духовным ценностям.
В статьях «Элитное образование для всех» и «Требовать свое» анализируется ситуация с образованием. Ведущий разработчик первого варианта стандарта предложил чеканную формулу: «Все то, что входит в школьную программу, должно обеспечить ребенку его дальнейшую успешность». Это в корне расходится с традиционными европейскими представлениями, идущими от Яна Коменского: гармоничное развитие; широта кругозора, понимание сложности жизни и процессов в стране и мире; осознанный выбор профессии и жизненного пути; возможность дальнейшего образования и самообразования.
В России бесконечно спорят, что считать успехом и образовательной системы, и ее выпускника. В историческом экскурсе авторы показывают, что в мире давным-давно на этот вопрос ответили. В странах, которые формировались мигрантами с разной культурой, социализация была главной задачей школы. Это сильно развело модели образования в Европе и России, и в США. Тем не менее наши реформаторы за образец берут американскую школу. От нее требовали только эффективность: материал должен быть доступен большинству и пригодным для немедленного применения на практике. Отсюда и право самостоятельного выбора предметов учащимися, внедряемое сейчас в России. Зачем изучать то, что ребенок и его родители считают ненужным для будущей жизни?
После Первой мировой войны Льюис Терман разработал систему тестирования сначала для призывников в армию, а затем развил метод для определения умственных способностей детей. В 1990-е тестирование докатилось и до России. Но такой метод мог торжествовать только в системе, рассчитанной не на академические успехи, а на проверку простейших знаний. Не случайно впервые он был опробован тем же Терманом для выявления слабоумных. Между тем еще в 1949 году исследователь Бернард Белл писал, что «теория и практика американского образования представляет серьезную угрозу для будущего нашей страны и ее основополагающих ценностей».
Еще Петр I проектировал Российскую империю «как огромное просветительское учреждение». Этот взгляд на образование был характерным для России и в советское время. От педагогики развития школа перешла к системе формирования и даже «ковки» нового человека Антона Макаренко.
Но с 60-х траектории американского и советского образования изменились. Впервые американское руководство стало решительно смещать школу от социализации к академической успеваемости. А в 1983 году в докладе национальной комиссии говорилось, что «если бы иностранное государство… предприняло попытку навязать Америке тот убогий уровень образования, который существует у нас ныне, мы могли бы расценить этот шаг как объявление войны».
В СССР же в 80-е образование впало в тот же застой, что и вся страна. Тем временем Америка заинтересовалась японской школой. Возможно, потому, что она, как и советская, скорее, школа знаний, чем компетенций.
Но в нашей политической сфере всерьёз заниматься образованием не хочет никто. Реформаторы всё «отвечают на вызовы времени», не удосужившись хоть немножко подумать, что нескончаемые крики о высшем образовании для всех – безумны. Кому-то придётся и руками работать.
Всё труднее отделаться от предположения, что на отечественном образовании просто поставлен крест, поскольку дети «серьёзных людей» всё больше обучаются вне России. Посмотрите, как автор идеи отвалить миллиарды казённых долларов на посылку молодёжи за кордон простодушно объясняет свою мысль. В России есть «система вузов псевдовысшего образования», которые «выпускают уже не нужных специалистов», и «группа качественных вузов», но их выпускники всё равно уезжают из страны. Так стоит ли мучиться? Давайте массово обучать наших ребят за границей...
Образование – это сфера, где общественное мнение, набрав достаточную силу и внятность, не может, а должно требовать. Нам стоит поблагодарить вождей реформ за то, что они, как мало кто ещё, способствуют пробуждению гражданского общества. На кону само существование страны. Ещё раз: система образования воспроизводит социум. Если образование не отвечает интересам большинства – тем более активного большинства, то из мощнейшего средства развития оно превращается в столь же могучую деструктивную силу, считают авторы журнала. Отсюда, продолжу их логику, само собой вытекает, что причины наших неудач в разных сферах пора искать в образовании.
Впрочем, сами читайте «Эксперт» за 29 июля, думайте и делайте свои выводы.
