Вера Георгиевна Третьякова – коренная тоболячка. Она выросла в рабочей семье. С детства любила рисовать. Ходила в Дом пионеров, где художник Н.А. Распопов учил ребятишек азам живописи. Искусство так увлекло девочку, что перешло и во взрослую жизнь. Когда смотришь на ее картины, сразу отмечаешь, насколько талантливо они написаны, хотя полноценного художественного образования Третьякова так и не получила.
Долгое время работала научным сотрудником местного исторического музея, где трудилась над зарисовками артефактов. А недавно «взялась за перо» – записала воспоминания о Тобольске, о детской жизни в подгорной части города в 50-е годы прошлого века.
«Иногда я вспоминаю детский сад №6 на ул. Войкова (сейчас улица акад. Осипова): дореволюционной постройки одноэтажный деревянный дом со следами пожара под крышей.
Наша группа занимала две смежные комнаты: в первой была столовая и игровая, во второй – умывальник, шкафы с игрушками. Во время обеда нам подавали большие порционные тарелки, наливая их до краёв. Мы, конечно, не всё съедали, но тем, кому не хватало, давали добавку. Готовили вкусно, но я аппетитом не отличалась, была дохлая и «неедкая».
Новогодние подарки раскладывали по бумажным пакетам, которые мастерили воспитатели. Они же рисовали на них забавные картинки. Помню, на одном была изображена девочка в синем платье с букетом жёлтых купальниц. Так хотелось, чтобы этот пакет достался мне, но, увы.
В музыкальном зале стояло фортепиано, там мы, сидя на стульчиках, вдохновенно пели: «Рано-рано утром на заре выезжает маршал на большом коне». Так как я не понимала, кто такой маршал, то пела «…выезжает Маша на большом коне». Это было гораздо понятнее, ведь Маша была подругой моей тётки Лидии. Только было лёгкое недоумение: почему мы про Машу поём всей группой? Гораздо важнее папа, мама, бабушка, на худой конец – тётка Лидия. Видно, есть в ней что-то особенное, в этой Маше, что я не разглядела.
В этом же зале мы спали в деревянных складных кроватях – «дачках». На брезент стелили простыню, подушку, а сверху укрывались ватным одеялом – было довольно холодно».
Современным молодым мамочкам, наверное, любопытно будет узнать, как одевали детей в далёкие 50-е?
«Девочки и мальчики носили трикотажные блекло-голубые майки. Под одежду надевали сшитый мамами хлопчатобумажный лифчик, к которому на пуговицы пристёгивали широкие резинки. К ним прилагались зажимы-застёжки. Они держали хлопчатобумажные чулки традиционного коричневого цвета. Летом носили носочки, обычно белые, с цветной каёмочкой по краю. Их отгибали наружу, потому как носков с резинками тогда ещё не выпускали.
Зимой щеголяли в основном в цигейковых шапках-эскимосках. В середине 50-х появились белые заячьи шубки – тёплые и лёгкие, но ужасно «линючие»: если кто-то из взрослых шёл рядом, то его одежда в местах соприкосновения с шубой покрывалась белым пухом.
Для улицы у меня было чёрное вельветовое пальто с капюшоном из малинового бархата, которое я носила до самой школы, а малышам покупали широкие, чаще изумрудного цвета пальтишки из плюша с остроконечными капюшонами. Поскольку фабрики не радовали ассортиментом, все одевались однообразно. Поэтому у населения очень популярны были швейные мастерские и частные мастерицы, которых было великое множество».
Если посмотреть на фотографии тех лет, легко заметить, что девочки и мальчики носили одинаковые причёски, что называется, под машинку. Вера Григорьевна дает точный ответ на эту загадку:
«Меня стригли регулярно. Помню, как родители вели меня к парикмахеру. Сначала я шла спокойно – надеялась, что они передумают. Но чем ближе мы подходили, тем больше я упиралась. Последние метры меня уже волокли с двух сторон под мой громкий рёв. Даже сохранилась фотография, где сижу в плетёном кресле со странным выражением лица, видимо, как раз после «визита» к цирюльнику и продолжительного ора с моей стороны.
А стригли детей в профилактических целях, во избежание инфекционных болезней, разносчиками которых были вши. Ещё в 60-е годы в классы регулярно заходили медики – проверяли всех на педикулёз».
А вот еще один любопытный факт: «В детском саду, и почти во всём городе не было водопровода. Водой садик снабжал конюх, привозивший ее с водонапорной башни в железной бочке. Летом – на телеге, а зимой – на санях. В садике была своя лошадка, которая жила на задворках территории. Иногда мы осмеливались подойти к ней поближе, чтобы разглядеть, но нас отгоняли».
Читаешь эти строки и будто возвращаешься назад, в прошлое. Все знакомо и незнакомо одновременно. Занятия рисованием, пение под пианино, утренники, подарки и сейчас есть в детсадах, и тут вдруг… лошадка, привозящая воду, чулочки на резиночках, одинаковые стрижки под машинку. Какой удивительный мир, какие бесценные воспоминания!
