На Тюменском аккумуляторном заводе запущена линия по производству автомобильной полиэтиленовой сепарации. Знаковое событие для отрасли в целом и самого крупного в России завода в частности ожидалось двумя месяцами ранее, но генеральный директор Александр Кореляков сначала взял месячную паузу, чтобы добиться соответствующего качества, а потом еще месяц – чтоб выйти на запланированные объемы.
Все проходило без фанфар и разрезания ленточки. Директор позвонил своим австрийским партнерам и сказал, что закупать у них дорогую полиэтиленовую сепарацию он больше не намерен:
– Завод освоил производство полиэтиленовой сепарации, запустили собственную линию, – сообщил директор.
Партнеры очень удивились. Однако, ознакомившись с деталями, их реакция выглядела примерно так:
– Оказывается, вы еще кое-что можете!..
Дело в том, что полиэтиленовая сепарация (изоляционные пластины, которыми на стадии сборки изолируются друг от друга свинцовые решетки, от их качества во многом зависит успешная работа аккумулятора) закупается в Австрии и Англии. Качество европейской сепарации стабильно высокое, соответственно, высока и цена. И в Азии, где цена ниже, но качество нестабильно.
– Все зависит от партии, – поясняет директор. – Сложившееся положение вещей нас не устраивало.
Мы идем чистеньким заводским двором, генеральный директор рассказывает о хозяйстве.
– А что там за стружка? – осведомляюсь я. В углу у складской стены притулилась довольно приличных размеров куча.
– Щепа, – отвечает директор. – К зиме готовимся. Неремонтно-пригодные поддоны, доски, прочее дерево – все идет в дело.
– А котельная чья – немецкая, финская?
– Наша.
– Сами, что ли, сделали?
– А кто будет делать?
Когда шведские, финские и немецкие делегации, одна за другой посещающие Тюменскую область, наперебой предлагают подобные котельные, впору удивиться. Однако если имеешь дело с Александром Кореляковым, удивляться не приходится. Выходец из инженерной среды, прошедший путь от механика цеха до главного инженера Тюменского моторного завода, став директором, не утерял вкус к инженерной деятельности. Более того, работа и даже само существование Тюменского аккумуляторного завода во многом стало следствием этого вкуса. Предприятие все время перевооружается, превратившись из рядового завода во флагман отрасли.
Очередное творение местных инженеров – линия по производству полиэтиленовой сепарации, разместившаяся на площадях бывшего заводского склада. Если не вдаваться в детали, то линия представляет собой смеситель, куда за-кладываются необходимые компоненты, потом все это перемешивается в своеобразное тесто и раскатывается в тонкую ленту, подвергающуюся различным манипуляциям как химического, так и физического свойства. Вот, собственно, и весь процесс.
– Полиэтиленовая сепарация только так называется «полиэтиленовой». Полиэтилена там пятнадцать процентов. Точнее, высокомолекулярного полиэтилена, – уточняет директор. – Остальное – диоксид кремния и другие компоненты. И с ними возникает масса проблем.
Словом, при кажущейся простоте не все здесь так просто и даже совсем не просто: в России и на постсоветском пространстве в целом ничего подобного никогда не делалось. В добрые старые времена пытались организовать подобное производство в Перми, но ничего не получилось.
А в Тюмени получилось, запущено два участка – автомобильной и индустриальной полиэтиленовой сепарации. Первая предназначена для автомобильных аккумуляторов, вторая – для индустриальных, то есть аккумуляторов, применяемых в различных отраслях промышленности.
Когда запустили новое производство, на завод стали звонить московские люди. Они за определенное вознаграждение брались «провести работу по НИОКР» и под это дело добиться выделения серьезных федеральных средств.
– А сами-то не можете оформить? – спросил я.
Директор посмотрел на меня не без удивления: мол, телевизора, что ли, насмотрелся, где различные начальники, в дело и не в дело, говорят о модернизации. А в реальной жизни важны детали. Есть федеральные деньги, есть соответствующий механизм, но чтобы этот механизм заработал в каждом конкретном случае, надо задействовать соответствующую «прокладку»:
– Москвичи любят ставить «прокладки». И это касается не только НИОКР, но и многих других вещей. Без «прокладки» бюрократию не пройти, – пояснил директор.
Таково реальное положение вещей. Кстати, о телевизоре. Недавно президент Владимир Путин собирал предпринимателей и спрашивал: ребята, что вам нужно? И ребята ответили: обеспечьте доступ к инженерным сетям и освободите предпринимателей, оказавшихся в местах не столь отдаленных. По мнению Александра Корелякова, вопросы, которые задавали предприниматели, «по своей сути мелки»:
– Разве такими вопросами надо озадачивать главу государства?!
– Простите: а какими?
– Вопросами налогообложения. Приведите Налоговый и Трудовой кодексы в соответствие с тем, что есть, скажем, в Германии, – раз уж мы всё «обезьянничаем» оттуда.
– А дальше? «Не пора ли нам замахнуться на Уильяма нашего, Шекспира»…
– Да, – тут же поняв, к чему клоню, без тени иронии продолжил директор. – Заменить налог на добавленную стоимость (НДС) налогом с продаж или другим аналогичным налогом, неважно, как он будет называться.
Здесь, видимо, следует пояснить, что в отличие от прямого налога с продаж налог на добавленную стоимость – косвенный. Он взимается на всех стадиях процесса производства товаров, работ и услуг и вносится в бюджет по мере реализации. Работать с таким налогом предприятиям весьма непросто.
Директор приводит характерный пример. Допустим, предприятие закупило оборудование у небольшой московской фирмы (в Москве масса различных посреднических фирм, закупка из-за границы напрямую сопряжена со значительными сложностями, а порой и просто невозможна). Проходит время, начинается проверка, и тебе радостно сообщают, что «эта фирма не заплатила НДС!».
– Якобы не заплатила, – уточняет директор, – поскольку заплатила не заплатила – не проверишь. И предлагается этот налог заплатить во второй раз. Когда рассказываешь подобное тем же немцам, на тебя смотрят, как на придурка: «Этого не может быть!». У них – не может. А у нас есть! Если убрать НДС – половина бухгалтерий предприятий останется без работы. И, наверное, половина персонала налоговых инспекций.
Ведь что такое камеральные проверки? – директор, что называется, входил в раж. – Это когда перебирают каждый бухгалтерский документ, стало быть, этот документ должен быть заранее подготовлен. У меня этим занимается половина бухгалтерии. Копируют каждую бумажку! Не будет бумажки или если она будет оформлена не должным образом (не то должностное лицо подписало и прочее) – плати! Тонны бумаг! Как-то, взяв за основу конкретный случай, написал министру финансов Кудрину. В ответ получил письмо: мол, чего вы там шумите, «мне доложили: ушло всего две пачки формата А4». Получив подобный ответ, очень удивился и послал министру всю раскладку на 26 листах. Из раскладки выходило, что бумаг получилось не «две пачки», а на два порядка больше – сотни килограммов! О чем и сообщил министру – переписка тут же прекратилась, министр не ответил.
Представители реального сектора время от времени стучатся в высокие двери. Накануне встречи президента с предпринимателями вопрос замены налога на добавленную стоимость налогом с продаж очередной раз поднимался производственниками и экономистами, в том числе в прессе. Но как поднимался, так и опустился. Наверху со времен Алексея Кудрина исключительно сильно финансовое лобби, тогда как производственное слабо. Судя по послужному списку хоть сколько-нибудь влиятельных чиновников, выходцев из реального сектора экономики в коридорах власти надо искать днем с огнем.
Дело в том, что НДС является «головной болью» предприятий, а налог с продаж – Министерства финансов. А Минфину «чужой головной боли» не надо: налог с продаж сложнее администрировать. При этом другие налоги, не меняясь в «процентном выражении», в денежном выражении растут. Объясняется это «совершенствованием методик» и прочими усовершенствованиями, которые направлены отнюдь не в сторону производителей.
На ниве защиты отечественного рынка от демпинга со стороны иностранных производителей родное государство тоже не очень преуспело. Директор берет свежий пример. В первом квартале этого года концерн «FARMAKOM MB» SABAC-FABRIKA AKUMULATORA (Республика Сербия, город Сомбор) поставил на территорию России аккумуляторные батареи 6 НТ-55 ампер в час по цене 832 рубля 29 копеек за штуку:
– Если взять только прямые затраты на материалы (без налога на землю, налога на имущество и прочих постоянных затрат, которые не зависят от того, как сработаешь), то стоимость материалов составит 825 рублей 40 копеек. Это по немецким нормам (в отдельных вещах мы эти нормы превышаем, но это уже чисто наше неумение, надо совершенствоваться, поясняет директор). Прибавьте сюда налоги, стоимость транспортных услуг (в стоимости некоторых материалов транспортная составляющая доходит до половины цены: у нас меньше, чем за 800 километров ничего не купишь, покупаем за 1000, а то и 2000 километров), зарплату транспортного персонала и прочее – и сразу ясно: производство таких аккумуляторов по такой цене попросту невозможно. Кто-нибудь расследует подобные случаи? Не расследует!
Генеральный директор флагманского завода пробовал мобилизовать директорский корпус, но без успеха: директора не верят, что их усилия приведут к приемлемому результату – нет административного ресурса и соответствующих средств.
Вот какие задачи, по мнению директора, нужно ставить перед президентом. Иначе реальное производство в России будет снижаться. В частности, в аккумуляторной промышленности из десятка некогда успешных заводов на плаву осталось аж три! Причем два цеха одного из них, Курского завода, находится под претензией ВТБ (банк выдавал кредит, и под его обеспечение были заложены производственные корпуса, теперь он требует или возвратить кредит, или отдать заложенные производственные корпуса – 174 гектара в черте города, очень привлекательный кусок для застройки).
– Тем не менее вы каким-то образом работаете. Можно сказать, удивили иностранцев, – напоминаю я.
– Вот именно – удивили! – отвечает директор. – Наша задача – выдать летом шесть новых типов автомобильных аккумуляторов плюс четыре иметь в заделе. А по индустриальным аккумуляторам за летний период научиться делать новое поколение этих аккумуляторов. Таковы требования рынка. Барахтаемся, как та мышь в кринке с молоком, дергаем лапками. А хотелось бы нормально работать и иметь прибыль. У меня чиновники то и дело спрашивают: «Где ваша прибыль? Почему нет прибыли?!». Ребята, так вы же все сделали, чтобы её не было!
