В 2013 году властям придётся решать непростые задачи
Прошедший после президентских выборов год отличался назначением правительства и аппаратными играми. А также множеством компромиссных решений. В качестве примеров аналитики приводят половинчатую пенсионную реформу, до сих пор не утвержденные основные направления деятельности правительства и другие проекты.
«Все думали, что после оглашения состава правительства начнется быстрая и четкая работа по плану, однако вместо этого продолжается бесконечное уточнение бюджетов и аппаратных полномочий. А сами решения либо откладываются, либо не принимаются, либо делаются настолько компромиссными, что сразу ясно: через год-два будем переделывать.
Дума разрывается от сигналов, поступающих то из Белого дома, то из Кремля. Аппарат правительства не до конца справляется с лоббированием нужных решений в парламенте. Следующий год в идеале должен окончательно решить вопрос о центрах принятия решений», – говорит чиновник Белого дома.
То же самое касается разрешения аппаратных противоречий между правоохранительными органами. 2011 год проходил под знаком схватки Генпрокуратуры и Следственного комитета (СК), глав ведомств мирил президент Дмитрий Медведев.
Весь 2012 год главным героем был глава СК Александр Бастрыкин. Именно его ведомство вело все самые громкие политические дела. И именно Бастрыкин в результате оказался в центре громких скандалов. Однако если главе СКР повезет, то уже в этом году под его ведомством могут объединить все следственные органы СКР, МВД, ФСКН.
Президенту предстоит решить, нужно ли создание подобного следственного монстра.
Открывшийся в прошлом году «огонь по штабам», – развивает тему еженедельник «Власть», – лишивший кресел пару депутатов, одного советника президента, одного министра обороны и покоя – бывшего министра сельского хозяйства, имеет шансы на продолжение и в 2013 году. Чиновники на всех уровнях говорят, что проверки махинаций в Минобороны и «Росагролизинге», воровства на стройках саммита АТЭС и разработке ГЛОНАСС – начало настоящей борьбы с коррупцией.
Теперь главный вопрос, будут ли доведены уголовные дела до конца, и какое наказание ждет фигурантов. Сядут ли приближенные к первым лицам, появятся ли новые фигуранты громких дел и, главное, насколько высокопоставленны они будут.
Ситуация с коррупцией президента, понятно, беспокоит. И на своей пресс-конференции в декабре этого года Владимир Путин так осветил этот вопрос.
– Я уже приводил этот диалог между Петром I и генерал-прокурором, прокурором генеральным, как сейчас. Когда тот привел примеры воровства, Петр предложил даже за маленькие, небольшие преступления ссылать в Сибирь и казнить. На что генерал-прокурор ему ответил: «С кем останешься, государь? Мы же все воруем!».
Одна из важнейших проблем президента – утрата некоторых членов ближнего круга, на который он опирался 12 лет.
С подобной дилеммой сталкивались многие правители. Причем не только в России. Хрестоматийным примером считается Сингапур, где бывшие соратники премьера Ли Куан Ю попали в тюрьму. «Начните с того, что посадите трех своих друзей. Вы точно знаете за что, и они знают за что», – описывал позднее свои методы Ли.
Когда натыкаешься на расписанные в учебниках подобные примеры, то искренне радуешься, что ты не президент и не прокурор: сложно воплощать подобные методы в жизнь, не сорвав собственную психику.
Впрочем, сингапурский диктатор сумел получить поддержку большинства членов общества, которые были готовы закрыть глаза на уникальное положение семьи самого Ли (сын – премьер-министр, а члены семьи контролируют в стране ключевые активы), в обмен на полное искоренение коррупции в госаппарате вплоть до уровня министров.
Выглядит, конечно, красиво, но нам подобный вариант вряд ли подходит. Есть варианты получше. Тот же Ли Куан Ю ввел систему оплаты труда, при которой все чиновники получают годовые бонусы в зависимости от развития Сингапура и зарабатывают немногим меньше, чем люди в частном бизнесе.
В российской ситуации заставить чиновников, которые будут готовы работать без откатов, – не самая тривиальная задача. Тем более что пока, судя по данным декабрьских соцопросов, в серьезную борьбу с коррупцией российское общество еще не поверило.
Очередной, не менее любопытный вопрос, – легитимность собственности. Проблема остро стояла в 2012 году, и в наступившем году наверняка никуда не исчезнет. Причем эта проблема имеет куда более глубокие корни, чем попытки ограничить сверхпотребление чиновников и депутатов.
В ходе предвыборной кампании Владимир Путин сам говорил о том, что приватизацию 1990-х российское общество считает нечестной. И предлагал подумать о неком налоге, который закрыл бы тему раз и навсегда (по аналогии с британским Windfall Tax 1990-х годов, введен лейбористами после тэтчеровской приватизации).
Столь же нелегитимными большинство населения считает не только деньги олигархов 1990-х, но и состояния, заработанные в «стабильные нулевые». Так что легитимация собственности – одна из ключевых задач, которую рано или поздно придется решить. Без её решения вряд ли успешно пройдет и вторая волна приватизации.
На международном уровне, кстати, этот процесс был, по сути, запущен в прошлом году, когда весь мир с изумлением наблюдал за Лондонским судом, где столкнулись Борис Березовский и Роман Абрамович. В конце августа лондонский Высокий суд отказал Березовскому в удовлетворении исковых требований в деле о продаже активов в начале 2000-х годов. Общая сумма претензий истца составляла 5,5 миллиарда долларов. Головокружительная цифра с точки зрения европейского сознания. Российские олигархи, объявившие о намерениях судиться, сразу свой пыл поубавили.
Пример другого рода – ожидающаяся сделка между «Роснефтью», BP и российскими акционерами ТНК-ВР. По ее итогам владельцы «Альфы» Михаил Фридман, Виктор Вексельберг и Леонард Блаватник получат миллиарды долларов, которые смогут вложить в другие активы и начать новую жизнь. Заодно респектабельного зарубежного акционера приобретет и «Роснефть», которую на Западе многие до сих пор называют «похитителем активов» ЮКОСа.
Тесно связана с легитимацией собственности и проблема того, где будут зарегистрированы юридические лица, владеющие стратегическими активами в российской экономике. Во время послания Федеральному собранию Владимир Путин попенял на «непатриотичность» российских предпринимателей и поставил задачу деофшоризации экономики.
Однако стремление проводить сделки в другой юрисдикции, замечает «Коммерсант», зачастую вызвано не столько непатриотичностью и даже часто не несовершенством законодательства, как то предположил лидер, а проблемами с коррумпированностью правоохранительных органов и судебной системы.
Задача возвращения российских денег, сколько бы привлекательных программ ни написало Агентство стратегических инициатив, экспертный совет при президенте или «Открытое правительство», упирается в проблему отстройки и приведения в порядок российских судов.
Если судить по последним публичным выступлениям президента, проблемы России идут не только от недоверия граждан к коррумпированной власти – проблема и в отсутствии национальной идеи, «духовных скреп». Поэтому еще одна первоочередная задача – «укреплять прочную духовно-нравственную основу общества».
Поиски объединяющей идеи в 2012 году вряд ли можно назвать успешными. Хулиганская выходка группы Pussy Riot, станцевавшей на амвоне храма Христа Спасителя, вызвала стойкое отвращение большей части общества. Но вместо ожидаемой единодушной поддержки уголовного наказания (что, согласитесь, вполне логично), пожелания «выпороть и отпустить» стали высказывать даже священнослужители.
Попытка эксплуатации любимой темы «Россия в кольце врагов» и «Запад спонсирует оранжевые революции» и, как следствие, законы об «НКО-иностранных агентах» в маслящей части общества вызвали, скорее, недоумение.
Единственная тема, на которую не может не реагировать ни один нормальный человек, – дети. Именно защитой детей (от педофилов) объяснялись регулирующий Интернет закон, именно дети стали ключевым игроком в противостоянии с США по поводу «закона Магнитского»: парламентарии в едином порыве ответили законопроектом о запрете американским гражданам усыновлять российских сирот.
Однако эффект снова вышел более чем неоднозначный. «Новая газета» за 36 часов собрала более 100 тысяч подписей против закона, а на разрешенное мэрией Москвы 13 декабря шествие против «закона Димы Яковлева» засобирались люди, сроду не ходившие на Болотную.
Отсутствие какой-либо объединяющей общество повестки (вроде европейских ценностей в ЕС, веры в американскую мечту в США или национализма в Китае) чувствуется в России остро. Мега-стройки вроде саммита АТЭС и Олимпиады в Сочи страну, судя по опросам, не особо вдохновили, а коррупция, сопровождавшая эти проекты, наоборот, вызвала крайнюю злобу у десятков тысяч населения.
Сейчас поисками национальной идеи, общественного договора и попытками научить россиян родину любить занимается новое управление по общественным проектам администрации президента. К весне, вероятно, эта структура напишет многостраничный документ с пошаговой инструкцией по поиску духовных скреп. Вопрос в том, поверят ли в это люди.
Наконец, перед властями стоит задача обеспечить рост экономики. В предыдущие годы и Владимир Путин, и Дмитрий Медведев начали говорить, что модель роста, основанного на сырье, изживает себя. Это видно по прошлому году. Цены на нефть и газ оставались стабильно высокими, а вот ВВП вырос немногим более 3 процентов. Президент в ходе предвыборной кампании говорил, что намерен сделать ставку на привлечение иностранных инвестиций и увеличение внутренних инвестиций в экономику. Для этого Кремль и Белый дом намерены заниматься проблемами инвестиционного климата.
Владимир Путин пообещал, что к концу его нынешнего срока Россия поднимется в рейтинге Всемирного банка Doing Business с 120-го на 20-е место (по итогам 2012-го года РФ стала 112-й). Агентство стратегических инициатив начало разрабатывать «дорожные карты» по реформированию ключевых проблемных сфер (например, таможни или системы выдачи разрешений на строительство).
Теперь задача не только дописать правильные документы, но и жестко проконтролировать их внедрение, подытоживает «Власть».
Судя по тому, как болезненно идет битва предпринимательских ассоциаций с ведомствами, решение окажется не простым, так что у обозревателей, работающих на стыке экономики и политики, будет что писать и анализировать.
