Какой опыт стоит перенимать?
Я продолжаю знакомить читателей с записками Айрата Димиева, который рассказывает о своей работе в американской школе.
Обучение должно быть удовольствием: увлекательным, интересным, без напряжения. Противное считается насилием. Мыслительный процесс сведен до минимума с обязательным поощрением. Это либо высокая оценка, либо, например, конфетка. В противном случае для школьника пропадает смысл обучения, так как знания сами по себе не являются ценностью. Учебный процесс без вознаграждения за труд перестает быть «фаном».
На мой взгляд, пишет Димиев, именно этот момент и является одной из основных причин низкого уровня школьного образования. Чему может научить учитель, у которого нет авторитета? Учитель без авторитета – это инструктор. Его можно слушать, а можно и не слушать. Сами американцы этого не понимают. Они продолжают выдумывать, что же можно сделать, чтобы ученику жилось ещё лучше, чтобы ученик прилагал ещё меньше сил, получал больше «фана», а знания его улучшались.
Для достижения этих целей чиновники и теоретики от образования разрабатывают все новые и новые методики преподавания, а знания учеников все хуже и хуже. Ещё в 2005 году Национальная академия наук США пришла к выводу, что именно из-за этого научное и технологическое лидерство Соединенных Штатов под угрозой.
А работа администрации школы и дистрикта в основном оценивается по двум важным показателям: результатам госэкзаменов и проценту студентов, отчисленных либо добровольно бросивших школу. В результате, по сути, запрещено выводить за год двойки. Частенько уже с двойкой за экзамен ученика все же переводят в следующий класс, лишь бы не отчислять.
В американских школах стобалльная система оценок. Неудовлетворительная – ниже 70, в пределах 70–80 удовлетворительно, но не престижно. Выбор учителей невелик. Путь – упростить программу! Причем максимально. Например, по математике за первые шесть классов в США проходят то, что российские дети – за первые три.
Путь второй ещё проще – ставить заведомо не заслуженную оценку. Что и происходит. У большинства учителей в нашей школе низшая оценка не ноль, а 50. Это значит, что, если даже все десять примеров решены неправильно, оценка будет 50. Многие учителя ставят 70 или 75 (по-нашему, троечка с минусом) за то, что ученик сдает работу, не важно, что там написано.
Специальная программа официально не позволяет вывести оценку за четверть ниже, чем 50 баллов.
В российских пединститутах учат методике преподавания отдельных предметов, а в США об этом и не слышали. Все отдано на откуп учителю. Его основная цель – не выработка навыков и умения мыслить, а дать общее представление о материале с помощью игровых шаблонов-схем решения примеров и задач. Шаблоны наслаиваются один на другой, в головах детей невообразимая каша обрывочных знаний и кусков этих схем.
Расскажу ещё об одном «гениальном» изобретении американской педагогической мысли. Кстати, эта зараза стала активно проникать и в школы российские: так называемый «рабочий листок». Он прилагается к любому учебнику и хорош тем, что не болит голова, какие составить вопросы и задачи – все продумано за учителя для каждого параграфа и темы урока. Каждый пункт есть какое-либо утверждение, где пропущены ключевые слова или фразы. Ученики должны их вписать или ответить, верное утверждение или ложное.
Как-то моя дочь-семиклассница принесла домой такое задание по истории для параграфа в одиннадцать страниц. Английский язык она только-только начинала понимать, задание было невыполнимое, а текст учебника оказался сложным даже для меня. Каково же было мое удивление, когда через часик она больше половины задания сделала правильно, хотя по-прежнему почти ничего не понимала из текста. А дело в том, что предложения в рабочем листке идентичны с предложениями в тексте учебника. Необходимо только найти соответствующее предложение в учебнике и отыскать в нем пропущенное слово…
Нужно ли говорить, что американские ученики поступают так же, как моя дочь. Поэтому учителя и дают детям не более 25 процентов программы, да и то на примитивном уровне. Вот результат. По данным Национального центра образовательной статистики Америки, 70% выпускников не понимают письменный текст средней сложности.
А как же контроль за знаниями учеников? Его просто нет. Администрацию школы, как и дистрикта, интересуют лишь оценки. Единственный контроль – госэкзамены. Причем до 2001 года их сдавали только по математике, английскому языку и гуманитарным предметам.
В 2002 году изменили название теста и усложнили вопросы, но до сих пор они просты по сравнению с российской программой. Студенты должны просто выбрать один ответ из четырех предложенных. В 2002 году ввели объединенный тест по естественным предметам и назвали его Science. Меня больше всего удивило несоответствие вопросов госэкзамена государственной же учебной программе. Да и все вопросы не требуют особых знаний, а лишь «здравый смысл».
Поэтому большинство учителей просто дают детям игровое занятие – куча «фана»! Пока они заняты, можно почитать книжку или по Интернету полазить. А в конце урока раздать четверки и пятерки. Все довольны, все смеются.
И что, все учителя такие? Не все, но многие. Если в России учитель-профан, скорее, исключение из правил, то в США это явление массовое. В 2005 году исследовательский центр Education Trust опубликовал доклад: около 24% учителей школ США никогда не изучали предметы, которые преподают… Все, что нужно, – сдать квалификационный экзамен по предмету. Я сдавал такой по химии: четверть вопросов по педагогике, а остальные такой примитив, что на них легко ответит большинство учеников.
Было бы наивным считать, что низкое школьное образование – стечение различных обстоятельств. Я постепенно прихожу к выводу, что нынешнее положение вещей мудро срежиссировано и виртуозно поддерживается. Недавно получил подтверждение из неожиданного источника – от моей коллеги. Ей лет сорок пять, в образовании с начала карьеры. «Ещё лет двадцать назад у нас была нормальная школа, – сказала она. – Я думаю, что в один прекрасный момент власти просто решили – не стоит всем подряд давать хорошее образование». Но сами американцы от этого не страдают, все довольны жизнью и собой.
Правда, в последнее время власти, видимо, поняли, что перегнули. Ведь многие выпускники средних школ непригодны даже в качестве примитивной рабочей силы. А кормить-то их нужно. И вот стали особый упор делать на естественные науки и математику, пытаются внедрить российскую методику ее преподавания.
Интересно, что с массовым школьным образованием хуже всего в так называемых демократических странах: США, Англии и некоторых государствах Западной Европы. А самые сильные системы – в государствах с авторитарным (Китае) или традиционным (Японии) режимами.
В сегодняшней России образование куда слабее, чем ещё двадцать лет назад. Наша страна дрейфует в сторону американской образовательной системы. Причем, как я уже говорил, перенимаются отнюдь не сильные ее стороны. Почему-то не расширяется спектр преподаваемых предметов и не вводится свобода выбора дополнительных, причем бесплатных. Не перенимается институт защищенности ученика от произвола учителя. По-прежнему не уделяется должного внимания физической культуре, музыке, искусству. Вместо этого мы видим упрощение учебной программы, разрушение десятилетиями накопленного опыта и наработанной методики преподавания. Разрушение как раз того, чего в американском образовании никогда не было, нет и, по всей видимости, не будет, заключает Димиев.
