Большую выставку “Российская абстракция: лирика и геометрия” в Тюменском музее изобразительных искусств готовили долго и тщательно, анализировали коллекции, отбирали самые интересные работы, вели переговоры с галереями других городов.
И наконец договорились. Из Екатеринбургского музея изобразительных искусств к нам приехали творения знаменитых основоположников этого направления: “Серый овал” (1917) Василия Кандинского и “Супрематизм” (1915) Казимира Малевича. С их именами связана череда юбилеев: в 2010 году – столетие первой абстрактной картины Кандинского, в 2011-м – 145 лет со дня рождения самого художника, в 2013 году – 135 лет со дня рождения Малевича.
Поэтому экспозиция открывается Кандинским, родоначальником абстрактного искусства вообще, и его лирической ветви в частности, а завершается Малевичем, от которого пошла абстракция геометрическая. Раздел выставки, условно названный “Основатели”, дополняют работы Л. Поповой, Л. Лисицкого, А. Родченко и О. Розановой, последователей Малевича.
Советская власть загнала новое течение в подполье. Лишь во второй половине XX века в музее стали появляться абстрактные произведения, причем большая часть поступила в фонды уже в 90-е годы, рассказывает куратор выставки Татьяна Сергейчук. Самая ранняя из картин этого периода датируется 1966 годом и принадлежит кисти художника Третьякова. Геометрическую живопись 70-х годов питерского нонконформиста Леонида Борисова предоставила его дочь Полина Борисова. Ту же линию продолжают два графических листа Андрея Поздеева из Красноярска, авторские тарелки Эдуарда Штейнберга и Франциско Инфанте. Это уже второй раздел экспозиции – “Российские мастера второй половины XX – начала XXI веков”. Сергей Брюханов, живущий между Нижним Тагилом и Москвой, Игорь Ширшков из Иркутска, москвич Валерий Орлов, Игорь и Надежда Щетинины, курганцы, живущие теперь в Тюмени, представляют лирическую абстракцию, восходящую к природным формам, к линии и пятну, отчасти к пейзажу.
Столичные художники Владимир Наседкин и Татьяна Баданина успешно работают и в пейзажной, и в геометрической абстракции. У них собственный стиль – топографический. Будто смотришь на мир сверху – как на карту. Валерий Ягишин из Санкт-Петербурга сумел добиться необычных живописных эффектов, смешивая масляные краски с воском. Но его экспериментальные работы оказались недолговечными. Воск высыхает, красочный слой трескается. Поэтому сотрудники музея не повесили “Черный диск” Ягишина на стену, а положили в витрину под стекло. Сергей Бугровский и Ольга Буева, творческие люди из Липецка, предложили тюменцам полюбоваться свободными геометрическими вариациями маслом на больших листах оргалита. А славящийся бурной художественной жизнью Новосибирск порадовал нас целой подборкой картин разных живописцев. Некоторых, скажем, Елену Бертолло и Тамару Грицюк, присмотрели сами тюменцы, других, не менее достойных, предложил куратор проекта Михаил Паршиков.
Однако нам и самим есть что показать. Едва ли не каждый современный тюменский художник хоть раз обращался к абстрактному искусству, отмечает Татьяна Сергейчук. На выставку взяли тех, кто работает в этом направлении серьезно и долго. Как, например, известные тюменские мастера Борис Паромов и Алексей Чугунов. Их произведения перекликаются тематически – космос, первичные стихии, зарождение жизни, но в остальном совершенно не схожи. “Если у Паромова эта тема связана с русским космизмом и православием, то Чугунов идет в основном от декоративного искусства”, от опыта художника-монументалиста, автора мозаик и витражей. В композиции “Круговорот” его размышления о Вселенной, о цвете и форме вылились в дуализм солнца, радужных красок, движения и – ночи, тишины... Юрий Юдин обратился к абстракции еще в девяностые. Оттуда родом его ранние гуаши, яркие по колориту и интересные по композиции. Два “полуабстрактных” графических листа возникли в период увлечения мифологией. Художник считал их материалом для разработки фона, форм, которые пригодятся в будущих картинах, но оказалось, что эти работы хороши сами по себе. Композиции начала 2000-х годов из серии “Метаморфозы” вроде бы не беспредметны: в витиеватом узоре отчетливо проступают лестницы, башни, дома... Но и не реалистичны – таких башен, листьев на самом деле нет. У Константина Шохова, переехавшего к нам из Каменск-Уральского, тоже хотели взять по паре работ разных периодов, но выяснилось, что ни одну картину нельзя вырвать из контекста серии, а в сериях до семи листов. В результате выбрали последние вещи – всегда лучше показать, чем живет художник в данный момент. Шохов – философ, рассказывает Татьяна Сергейчук, краски у него монументальные, серьезные, даже брутальные. А вот Александр Новик – поэт в цвете. Его пейзажи, портреты, натюрморты, пусть и условные, необычные, всегда были узнаваемыми, и лишь в 2000-е годы художник пришел к полной абстракции.
Сотрудники музея заранее решили отказаться от работ, сделанных с применением компьютерных технологий. Но нет правил без исключений. 
Графика Владимира Бугаева из Ханты-Мансийска включена в общую экспозицию, а в отдельном зале демонстрируются его работы в стиле видеоарт. Выставку в целом дополняют фильмы о Кандинском и Малевиче, об абстракционизме как течении. По специальному белому экрану пляшут разноцветные пятна, напоминая, что абстрактные поиски Кандинского были связаны с идеями композитора Александра Скрябина о соотношении цвета и звука. В год, когда Кандинский написал свою первую абстрактную акварель, Скрябин сочинил симфоническую поэму “Прометей”, впервые предприняв попытку переложить музыку на язык цвета. Так родилась еще одна разновидность визуальной абстракции.
Кстати, картины Кандинского из фондов нашего музея на выставке не будет. Она в очередной раз “гастролирует” в Италии и домой вернется только в мае. Но тот, кто помнит эту работу, непременно узнает ее черты в “Сером овале” из Екатеринбурга. Согласитесь, так даже интереснее…