Исчезают стимулы развития молочного производства
Недавно в студии телеканала «Россия» председатель правления Национального Союза производителей молока (Союзмолоко) Андрей Даниленко с сожалением сообщил, что в грядущем году федеральная субсидия (полтора рубля на килограмм молока) будет распространяться только на высший сорт.
Мне удалось выяснить у специалистов, какие условия при этом будут предъявлять к продукту и сельхозпроизводителям. В зачет на субсидирование пойдет молоко, у которого содержание белка не менее 3,2%, жира – 3,8%. Причем при условии – выход телят на 100 голов маточного поголовья составляет 85% и более. А еще нужно иметь годовой контракт с переработчиками с фиксированной ценой сдачи продукции. Прискорбно, что ее размер почему-то не оговаривается.
Одно пока можно сказать: федеральную субсидию будут получать немногие. Увы, вместо обоснованной поддержки отрасли в стране объявили молочную спартакиаду. А ведь при вступлении в ВТО чиновники всех рангов твердили, что России предоставлен переходный период, во время которого можно будет увеличить прямую поддержку агропромышленного комплекса страны более чем в два раза. Было также заявлено, что никакая другая отрасль не будет испытывать столько сложностей. Мол, поэтому в сельском хозяйстве требуется провести техническое и технологическое перевооружение, модернизацию и т.д., которые бы привели к снижению себестоимости продукции, сохранению и повышению ее качества. Только тогда она будет способна конкурировать с тем валом, что хлынет из-за рубежа. Однако предполагаемая федеральная субсидия не только не укладывается в рамки этих заявлений, но и является индикатором отсутствия стратегии развития сельского хозяйства в стране в целом.
У нас в области, было дело, тоже некоторое время рассуждали, за какую веревочку потянуть, чтобы вытащить агропром из ямы. Но уже с первых дней губернатор Владимир Якушев безошибочно определил, какая подотрасль в сельском хозяйстве станет локомотивом. Что его подвигло остановиться на стратегически важном молочном производстве? Безупречная логика и экономический расчет прагматика, помноженный на высокую ответственность за судьбу региона, а может быть, хорошо понятый зарубежный опыт. Скорее всего, и то, и другое.
Мне бы хотелось для полноты понимания ситуации в сельском хозяйстве остановиться на мировом опыте, который, несмотря на тысячи поездок за рубеж, недостаточно усвоен нашими соотечественниками. В стратегии поддержки сельского хозяйства США, например, первый пункт гласит, что она направлена, прежде всего, на сохранение сельского уклада жизни людей, развитие сельской демографии и улучшение условий проживания. В документах Евросоюза и тех же США записано: «Животноводство является ключевой отраслью для сохранения сельского уклада жизни, так как в нем (в животноводстве – Авт.) занята самая большая численность людей, и этот продукт является самым социально чувствительным и значимым».
Здесь мы вправе заметить, что для России эта отрасль является еще более значимой, поскольку является еще и основным поставщиком говядины, которая в балансе мясных продуктов продолжает занимать постыдную для нашей державы мизерную долю.
Основная задача финансирования молочной отрасли в разных странах – это обеспечение доходности от производства молока, чтобы она была не ниже уровня себестоимости. Сие строгое требование осуществляется интервенционными закупками, контролем за ценообразованием. На Западе закон называется так: «О торговой деятельности и контроле над ценообразованием», и он в полной мере (в отличие от нашего закона о торговле) охраняет интересы сельхозтоваропроизводителей. Программа их поддержки включает в себя, скажем, и такие меры, как приоритеты в приобретении отечественной продукции, раздачу определенной категории населения продовольственных карточек для бесплатной покупки молока.
Если же все вышеперечисленное не помогает сохранить объемы производства, то дальше следуют дотации на килограмм молока и другая финансовая поддержка. А после этого – и затраты на инфраструктуру. До тех пор, пока не будет преодолено снижение объемов производства.
Ситуацию с производством молока в России передам словами председателя все того же Андрея Даниленко. В этом году средняя цена за килограмм сырого молока ниже, чем в прошлом году на 10 процентов. И это при инфляции в 7 процентов и значительно растущих расходах на производство кормов и энергоресурсы. По самым скромным подсчетам, себестоимость молока с прошлого года выросла на 20 процентов. Это означает, что на сегодняшний день отсутствуют экономические стимулы к развитию отрасли.
Давайте будем честными, говорит Андрей Львович, в Европе и Америке свинина вдвое дешевле, чем у нас, и рентабельность ее довольно высокая, такая же ситуация и с мясом птицы. Потому у свиноводства и птицеводства там и нет радикальной поддержки. У них просто хорошая цена за продукт, позволяющая нормально развиваться. Даже если мы решим вопрос с распределением денег, полученных от продажи молока в торговых сетях, уберем с полок фальсификат, решим вопрос с долей отечественного продукта на прилавках, то все равно проблемы не исчезнут. Дайте молочному производству нормальную доходность, и оно будет нормально развиваться.
Чем же недоволен Даниленко? По официальной отчетности Росстата, рентабельность производства молока чуть ли не равна свиноводческой. А некоторые сельхозпроизводители, чтобы приукрасить действительность перед банками, загибают такую прибыльность, что просто диву даешься. Все объясняется очень просто. В России существует наследуемое еще с советских времен совершенно нерыночное определение себестоимости производства молока. Рассчитывается она без учета выращивания ремонтного молодняка для молочного стада, без амортизации, без убытков на производство говядины и других составляющих. Если, по Росстату, у нас рентабельность молока в пределах 23 процентов, то рентабельность говядины (куда почему-то отнесено выращивание ремонтного молодняка) чаще составляет минус 50 процентов. Получается, ни Минфин, ни Минэкономразвития, ни в целом правительство страны достоверной информации по молочному производству не получает. Стало быть, из-за необъективной информации и необъективные решения. А нам и нечем возразить переработчикам, пытающимся снижать закупочные цены. Фактическую себестоимость молока никто всерьез не просчитывает.
Будущее молочного животноводства в стране из-за ряда коренных проблем действительно слабо просматривается. Для строительства новых ферм и комплексов в Евросоюзе можно взять кредиты под 3 процента годовых сроком на 30 лет. Наши же банки после получения целого ряда гарантий предоставляют кредиты под 14 процентов и только на 8 лет. Даже после возможной компенсации части процентной ставки все равно себестоимость молока первые семь лет велика. На старые фермы, где работа превратилась в каторгу, молодежь не идет. Там действительно затраты на килограмм могут составлять 12 рублей (не отсюда ли черпаются контрольные показатели?!). Однако на новых комплексах она достигает 22 рубля. Получается, что при низких закупочных ценах сельхозпроизводители за собственный счет выполняют к тому же социальную функцию. В Тюменской области, где самая высокая поддержка молочного животноводства, эти затраты несет региональный бюджет.
Судя по официальной статистике, в России в хозяйствах всех категорий производится 32 миллиона тонн молока. Если мы верим, что у нас действительно столько коров у населения, то при этих цифрах все равно потребляем в стране молока на 40 процентов меньше, чем в развитых странах, и значительно отстаем от показателей даже советского периода. Однако Росстат не показывает нам объемы фальсификата в продаже, который уже разросся до 30 процентов. Значит, на душу приходится еще меньше.
Вместо того чтобы решать этот комплекс проблем, чиновники вдруг принялись в последнее время обвинять российских животноводов. Дескать, они у нас расслабились и совсем плохо работают – поголовье не растет, надои тоже. Поэтому решили повысить планку требовательности к ним. Вот так и появилась пресловутая федеральная субсидия на килограмм молока. Что называется, погрозили пальчиком.
