Открытие выставки “Реставрация: от тайного к явному” в музее-усадьбе Колокольниковых стало, по сути, профессиональным праздником реставраторов Тюменского музейного комплекса. И это правильно. Экспозиция построена так, чтобы посетитель видел, как сильно предметы, возрожденные умелыми и чуткими руками, отличаются от вещей, только-только извлеченных из кладовок и с чердаков. В особом уголке зала устроен “чердачок” старого дома, где собраны больные, израненные посланцы прошлого, которых так хочется пожалеть и спасти…
Спасители названы поименно, и о каждом коллеги могут рассказать что-то особенное. Елена Павловец, по штату реставратор темперной живописи, на самом деле мастер на все руки.
Реставратор произведений из дерева Вениамин Исаев, кудесник в своем деле, способен “сплести” резные кружева любой сложности и “совершенно гнилую вещь снова сделать памятником”. Опытнейшая Людмила Никольская реставрирует картины, восстанавливая красочный слой буквально по крошкам. Леонида Парфенова все знают как главного на сегодня тюменского часовщика. А есть еще реставратор произведений из ткани Юлия Речкалова, реставраторы изделий из дерева Александр Белошицкий и Сергей Фролов, реставратор живописи Татьяна Глазунова… Целая команда, которой под силу вернуть молодость экспонатам, созданным с использованием разных материалов и технологий. В том числе сложным устройствам – часам, к примеру.
Над корпусом колдует трио Исаева – не так давно его усилиями помолодели сразу несколько напольных и настенных часов. Реставратор произведений из металла приводит в порядок механизм – недостающие детали приходится вытачивать вручную, выверяя размеры вплоть до доли миллиметра. Или вот полифон – разновидность музыкальной шкатулки. Вроде и невелик аппарат, рассказывает Юлия Речкалова, а трудились над ним сразу шесть человек. На крышке инкрустация из кусочков ценных пород древесины. Мастерам пришлось проявить изобретательность – вставки на место утраченных фрагментов подбирались по цвету, по направлению древесных волокон. Гравюра на внутренней стороне крышки была покоробленной, грязной, с повреждениями – ее лечили реставраторы живописи. Ну, а незаменимый Парфенов заставил полифон играть…
“На мой взгляд, – продолжает Юлия Александровна, – профессия реставратора – самая интересная и необычная”. Почему? Во-первых, несмотря на кропотливость, в ней нет однообразия. Каждый предмет с историей, как человек – индивидуален, и подход к нему свой, и программа восстановления особая. Во-вторых, старые вещи полны тайн. Случается, они ждут реставрации десятилетиями, терпеливо храня свои секреты. Взять хотя бы зеркало в резной раме. На досках, которыми были заколочены его боковины, мастера обнаружили следы почтовой маркировки. Сотрудники музея полагают, что эти доски – упаковка, в которой зеркало прибыло к нам. По крайней мере, известно, что груз был отправлен в 1915 году из Москвы на адрес одного из тюменских мебельных магазинов.
Отдельный раздел экспозиции посвящен реставрации икон, религиозной скульптуры. “Работа, за которую берутся люди, обладающие не только практическими навыками, но также огромными знаниями и особым отношением к этим произведениям”, – рассказывает Марина Вольхина, исполняющая обязанности заведующей реставрационной мастерской. Художница Татьяна Глазунова – как раз такой увлеченный человек. “Она любит эти образы, и они отвечают ей любовью”. А под окладами икон нередко прячутся любопытные тайнички. Лист фанеры поверх оборотной стороны иконы Божьей Матери “Всех скорбящих радость” скрывал вышитую на шёлке молитву и строки, обращённые к “глубокочтимому, искренне и горячо любимому, дорогому моему отцу духовному с просьбой не оставлять меня своими святыми молитвами и руководством в деле спасения моей грешной души...” Из-под оклада другой иконы извлекли послание, которое начиналось словами: “Мир вам и здравствуйте”.
Один из самых редких и интересных экспонатов на выставке – деревянная скульптура Николы Можайского XVIII века. В музей она поступила почти черной. Теперь её очистили от загрязнений, укрепили красочный слой, восстановили утраченную резьбу. Реставрация статуи далеко не завершена, но облик Николы Можайского восстановлен практически полностью, лишь на краю облачения оставлен небольшой темный фрагмент, чтобы посетители видели, как все было… Святому вернули обломанные пальцы. Правда, его руки, в которых должны быть храм и меч, пока пусты. Как выглядели эти элементы, неизвестно, а фантазировать реставраторы не вправе.
Под стеклом – инструменты, похожие на хирургические: тонкие иглы, пинцеты, скальпели. Рядом – альбомы, в которых прослеживаются, как менялись иконы в ходе реставрации. Но нагляднее всего разница “до” и “после” видна на примере двух стульев из “светского” раздела выставки. Стулья эти – близнецы, даже куплены в одном магазине, но первый – черный, обшарпанный, второй – гладкий, цвета темного дерева, с кожаной обивкой на сидении, обновленный, но не потерявший благородного ореола антикварности.
Под занавес сотрудники музея порадовали гостей звучанием полифона – заводится он с шумом, но играет мелодично. А рядом тикают удивительные часы с обратным ходом стрелок – как наглядное доказательство того, что талант и мастерство способны творить чудеса, давая вторую жизнь старым вещам и тем самым обращая вспять неумолимое время.