Тюменский Музей изобразительных искусств отмечает в эти дни своё 55-летие. В его стенах наряду с творениями мастеров прошлых эпох хранятся произведения художников, отразивших в своих работах один из ярчайших периодов новейшей истории Тюмени. Среди них Гидонас Барилкис, отдавший нашему краю более чем полвека творческой жизни. Сегодня творца уже нет с нами, а его сюжеты продолжают волновать ценителей, благо их можно увидеть в картинной галерее.
В Тюмень он, выпускник Вильнюсского государственного художественного института, был направлен Министерством культуры СССР в 1957 году.
Много лет ездил в творческие командировки на север области, создал целый ряд ярких произведений, посвящённых героям-перводобытчикам нефти и газа, не обошёл вниманием и коренных жителей высоких широт, великолепные северные пейзажи, написал портреты современников. Участвовал во всех городских, областных, зональных выставках, в 1970 году был принят в Союз художников. Своё творческое кредо в одном из последних интервью Барилкис охарактеризовал так: в поле зрения истинного творца должно попадать всё, что волнует душу, что являет собой явление общественной жизни, а я, кроме прочего, ещё и документалист, летописец.
И действительно, в живописи Гидонаса Барилкиса представлен весь спектр сюжетов: от индустриального мотива до лирического пейзажа, от бытовых сцен до камерного портрета. "Несмотря на получивший в то время распространение так называемый "суровый стиль" с его лаконичными формами, чёткими ритмами композиции, сдержанностью и даже упрощённостью цветовой гаммы, он не отказывается от яркой насыщенной и оптимистичной палитры, – отмечает искусствовед Татьяна Борко. – Брутальный облик его героев подчёркивает их серьёзность и сосредоточенность, но автор не показывает своих персонажей за работой. Его интересует не производственный процесс, а сами люди, поэтому он выбирает момент, когда они, собранные, готовые к трудностям, отправляются на вахту, поднимаются на рабочую площадку. 
Барилкис умеет видеть за суровостью будней романтику, наполненную просветлённым и жизнеутверждающим настроением". И, действительно, буквально через сюжет – богатство красок окружающей природы, красота и суровый аскетизм жителей Севера, увиденные глазами этого очарованного странника и запечатленные им на холсте и в графике.
Изложенное искусствоведом подтверждается сюжетами разных лет и жанров. Вот "Чайки севера", написанные в 2000-м, картина "Самотлор", датированная 1979 годом, работа под названием "Шоферы", родившаяся ещё в далёком 1969-м. Далее – тема более широкая, житейская, далёкая от героизма первопроходцев. Это полная драматизма картина "Прощение в родительский день", философский сюжет "Дороги судьбы", трогательная композиция-автопортрет. И естественное стремление отразить при помощи кисти и красок национальный колорит своего народа – у Барилкиса были работы на тему еврейской истории, традиций и культуры. Однако их вместе с другими картинами уничтожил пожар в мастерской художника. Говорят, старый мастер после той трагической случайности опустил было руки, долго не находил себе места.
Жизнь, густой замес трагического и счастливого, ещё с самых ранних лет подвергала его испытаниям, учила преодолевать трудности. После гибели матери в Вильнюсском гетто мальчик остался сиротой, воспитывался в еврейском детском доме в Каунасе, затем – в интернате для одаренных детей. Юноша проявил себя, будучи студентом художественного института, он был учеником у самого Мацкявичуса. В Тюмени его семейная жизнь складывалась вполне счастливо. Были любимая жена и сын. Но трагически оборвалась жизнь сына, затем ещё один удар судьбы – уходит из жизни жена. Утраты невосполнимы. Наступает одиночество. Однако он находит в себе силы и становится активистом городской еврейской общины "Авив" – встречал здесь субботу, приходил просто пообщаться. Творческая натура Гидонаса Лейбовича вновь ожила: его работы демонстрировались на областных праздниках и Днях еврейской культуры, он учит детей рисовать. Многие из его воспитанников, теперь уже взрослые люди, по-прежнему хранят дома наполненные светом души своего учителя рисунки. Вспоминая о нём, они говорят: уроки живописи у человека такой судьбы – это и наука любить жизнь, радоваться, быть счастливыми.
Мастер, помнится, незадолго до своего ухода рассказал автору этих строк о том, что всю жизнь мечтал иметь дома фортепьяно. Однажды даже нарисовал клавир – открытые ноты известных и любимых им произведений и такое же картонное пианино. Время от времени он, пожилой человек, склонив седую голову, "музицировал", его пальцы бегали по нарисованным клавишам, воспроизводя, по-видимому, только им слышимые звуки. 
Признавался: давнее юношеское увлечение всколыхнуло живописца, стало спасительным средством от одиночества. И, о чудо, через несколько дней пианино действительно появилось – "живое", как называл его Гидонас Лейбович. А случилось так, что один из ценителей творчества художника побывал в его мастерской и увидел среди картин ту самую до боли в сердце поразившую воображение нарисованную партитуру. И он привёз в подарок художнику старенький музыкальный инструмент…
О Гидонасе Барилкисе говорили: мечтатель, открытая душа, он умеет находить что-то жизнеутверждающее даже в самом печальном, трагичном обстоятельстве или сюжете. А творческое вдохновение черпал в своём любимом деле. Всё повторял: "Я при деле, делаю всё сам". А ещё в памяти осталась его фраза: "Мне ничего не надо, вы только иногда смотрите на мои картины, когда я вдруг отлучусь ненадолго…".
