Берега Андреевского озера – кладезь истории. С недавних пор эту историю можно не только увидеть в экспозиции археологического музея-заповедника, но и потрогать, примерить, испытать на себе. Для любителей молодецких забав действует программа “Войны и воины Сибири”, а в нынешнем сезоне при музее появилась этнографическая интерактивная зона, рассказывающая о жизни народов Севера.
Уточним сразу: о жизни сегодняшней. Но в согласии с традиционным, веками отточенным укладом. Среди приозерных сосен очень естественно смотрятся чумы, лабазы, нарты, долбленые лодки – обласы, глиняная печь без дымохода для выпечки хлеба…
В хантыйской бревенчатой избе печурка уже железная, есть керосиновая лампа, посреди комнаты свисает с балки не берестяной короб, а картонная коробка с продуктами. Вещь современная, но прием старый – именно так северяне издавна оберегали съестное от грызунов. Потому и “курьи ножки” лабазов в нижней части сточены, заужены – мышь-полевка не муха, по поверхности с обратным уклоном карабкаться не умеет.
Экскурсовод Степан Яндо, сам ненец, демонстрирует самодельные ручные дрели со сверлом из напильника. Ловко орудуя палкой-рычагом, он в считанные секунды просверливает отверстие в деревянном бруске, а затем в металлической пластине. Технологическое решение, рожденное смекалкой и опытом людей, умеющих все делать своими руками. Соединение прошлого и настоящего в живой, развивающейся народной культуре.
Степан – человек универсальный. Он не только водит экскурсии, но и изготовляет деревянные сувениры, руководит собственной фирмой, следит за хозяйством интерактивной зоны, которая расположена на территории музея, но не принадлежит ему. Стойбище для туристов создано по договору между музейным комплексом и Тюменской областной общественной организацией коренных малочисленных народов Севера “Кедр”, которую и представляет Степан Яндо. Хозяйство включает строения, инвентарь и домашнюю живность: гусят, еще не сменивших младенческий пух на взрослое оперение, кроликов – белого самца Казимира и черную самку Серафиму, ждущую приплода, добродушную таксу Клеопатру, сурового рыжего сторожа Чубайса и других собак. К концу лета, когда спадет жара, с Севера привезут оленей. Кормовая база на Андреевском неплохая, отмечает заведующая музеем-заповедником Ирина Малых. Ягель, привычная пища оленей, у нас растет.
Другой универсальный человек – двадцатилетний Юрий Усанов из Ярсино, что на реке Демьянке в Уватском районе. Он умеет строить. Например, лабазы. В стойбище этих небольших хранилищ на сваях бывает штук шесть-десять – для рыбы, для мяса, для сетей, для ритуальных предметов... Лестницей служит бревно с вырубленными в нем ступеньками. А еще Юрий выдалбливает лодки и катает по озеру самых смелых гостей. Облас – посудина неустойчивая, легко опрокидывается, но ярсинский умелец может грести даже стоя.
Вещи, обычные в быту, легко превращаются в спортивные снаряды для состязаний на силу и ловкость. В охотничьей избе, где стену украшает медвежья шкура, представлены спортивные метательные топоры. Спортивный облас, на непосвященный взгляд, ничем не отличается от лодок, предназначенных для перевозки грузов и людей. Но именно на Андреевском озере, под одним навесом с другими, отдыхает сейчас кедровый облас, на котором уже дважды выигрывали кубок губернатора Ханты-Мансийского автономного округа по гребле. Стоит обратить внимание на штыри, забитые в борта лодки. При выдалбливании они выполняют роль уровней, определяющих толщину днища и стенок.
Премудростей в северном быту много. Казалось бы, что сложного в сборке чума? Поставить шесты шалашиком… Но чтобы конструкция не развалилась, делать это надо в строго определенном порядке. Сначала – два базовых, опорных шеста, потом еще четыре с одной стороны, четыре – с другой и так далее. Только так чум получится ровным, красивым и будет сам себя держать. Летом каркас покрывают брезентом, зимой шкурами. При сильном ветре крепление усиливают веревочной петлей, причем узел смотрит в ту сторону, откуда дует ветер. Если порывы становятся штормовыми, на чум для тяжести привязывают нарты, желательно с грузом. Пол чума выстлан досками, их укладывают в ряд, но никак не фиксируют – для удобства сборки и разборки. Ведь установка чума – женская работа.
Среди мужских занятий по-прежнему в чести охота. Сегодня добытчик выходит на промысел с ружьем, но лук и стрелы – тихое оружие – не забыты до сих пор. На поясе – нож в ножнах, точилка для ножа в футляре, отросток оленьего рога… Это не оберег, а инструмент – помогает развязывать узлы. Оберегом служит клык или коготь медведя. Он всегда помещается сзади, прикрывая своего владельца со спины. Гости музея тоже могут почувствовать себя охотниками, постреляв из лука или изучив ловушку на глухаря, сооруженную из бревен, деревянных столбиков, брусочков, подвязанных веревками, и хвойных веток.
Ловушка эта на Андреевском пока единственная. Но к зиме обещают подготовить целую охотничью тропу. Посетители пойдут по ней на хантыйских охотничьих лыжах без палок, одолевая различные препятствия и осматривая по пути ловушки на зверей и птиц. А в конце отогреются за чаем в теплом чуме.
Ненецких чумов, кстати, тоже станет больше. Появится экскурсионный и гостевой чумы, особый чум, в котором смогут играть дети, полусобранный чум – чтобы было видно, как он устроен. При желании экскурсанты смогут своими руками надеть покрытие на заранее установленные шесты. А завершится осмотр у святого места, которое появится недалеко от охотничьего домика.
На строениях – таблички с хантыйскими и ненецкими названиями. “Хоп сай” – навес для обласов, “ях хот” – деревянный дом, “мя” – чум… Здесь соседствуют вещи разных народов, собранные во время командировок и экспедиций. В объединенном стойбище нет деления на своих и чужих. Это один символический большой северный дом, открытый для гостей.
