Здесь можно засунуть голову в пасть дракону, посидеть за столом профессора Преображенского, почувствовать себя настоящим силачом, посмотреться в зеркало из артистической гримуборной, увидеть любимых актеров совсем молодыми… У музея Тюменского драматического театра нет специальных экспозиционных залов, он живет в фойе, под лестницей, у лифта, в простенках и переходах, сливаясь с театром, продолжаясь и растворяясь в нем. Но так, наверное, и должно быть? Это же театральный музей!
Экспонаты разрешено трогать руками. Не все, конечно, и не бесконтрольно. Но когда к Ираиде Павловской приводят на экскурсию ребятишек, она сдвигает в сторону все ограждения.
В детском уголке встречает юных посетителей красочный петух в рост человека из спектакля “Клочки по закоулочкам”, клыкастая драконья голова из “Молодильных яблок”. А потом дети попадают в пространство, где соединяются веселые чудеса цирка и романтика дальних странствий – в гости к “Пеппи Длинный Чулок”. Туда, где розовый слон и морской штурвал, и симпатичный глазастый чемодан, полный конфетных фантиков, и волшебная штанга. На сцене в руках взрослого дяди-артиста она кажется страшно тяжелой, здесь же, в музейном фойе, девочка-школьница толкает ее играючи. А конфеты в этом сказочном мирке велики как раз настолько, чтобы присесть на них целой компанией и послушать рассказы интересного человека – писателя Александра Шестакова, большого друга театра.
Благодаря ему в экспозиции появился бюст разведчика Николая Кузнецова, привезенный с места гибели героя. В военном разделе, созданном ко Дню Победы, соседствуют награды, переданные в музей работниками театра, командный пункт, прикрытый маскировочной сеткой, и фотографии из спектакля “Баллада о солдате”. Сложность в работе театрального музея состоит в том, что пока спектакль идет на сцене, получить с него декорации и реквизит для выставки невозможно. Тем более что в “Балладе…” главная декорация – раздвижные двери теплушек, их при всем желании в закуток фойе не втиснешь. А вот на водяную колонку Ираида Семеновна очень рассчитывает: “Колонка непременно наша будет”.
Музей в новом здании театра существует не первый год. Поначалу он успешно действовал как картинная галерея – об этом периоде напоминают рисунки юных художников из центра им. Подаруева. Но теперь средоточием музейной работы стал сам театр – его история и сегодняшний день, его люди, спектакли, его сложное и загадочное мироустройство. Ведь если мир – театр, то и театр – это целый мир.
Экскурсантов ведут в зрительные залы, где объясняют про портер, бельэтаж, ложи и балкон. А заодно про турецких строителей, итальянские кресла и испанские люстры, про места для инвалидов-колясочников, про окошки в особые ложи, где скрываются рабочие места людей, ответственных за звук, свет и иные технические премудрости. Затем можно подняться на сцену, пройти за кулисы, увидеть, как высоки двери, через которые проносят декорации, как ходят вверх-вниз кран-балки, как монтируется оформление к вечернему спектаклю, побывать в яме под сценой. Именно в эту яму актеры прыгают, сбегают, проваливаются во время представления. Или ныряют, когда в ней устроен бассейн. А, случалось, “подполье” становилось ямой оркестровой...
Живой экспонат по имени «театр» хранит много тайн, он помнит спектакли и роли, сыгранные много лет назад и совсем недавно. Как элегантны на фоне ажурной лестницы декорации к комедии “Как важно быть серьезным”. Как горестно упирается лбом в стену фестивальный Конек-Горбунок – никак ему, бедняге, опору не сделают. Как удивительны лица актеров на старых фотографиях. Вон Анатолий Бузинский, а вон, гляди-ка, Владимир Орел! И девушка, чем-то смутно знакомая… уж не Марина ли это Слепнева? Настоящая машина времени для театралов со стажем. Чем больше стаж – тем интересней путешествие… В витрине – книги, написанные артистами: В. Ансаровым, Р. Нагорничных, В. Пановым, С. Белозерских. Из Кемерово обещали привезти “Жизнь и сцену” Бориса Мостового – он играл у нас в начале 1970-х годов...
На четвертом этаже – булгаковское трио: “Мастер и Маргарита” (под стеклом – фото из личного архива Геннадия Баширова), “Собачье сердце” и совсем свежий “Мольер” – по пьесе “Кабала святош”. Жаль, мольеровское кресло, даром что запасное, в музей пока не отдают. А трости Воланда и профессора Преображенского забрали с выставки для нового спектакля.
Посуда к столу, за которым Филипп Филиппович сиживал с доктором Борменталем, накрепко приклеена. Чтобы не побили… Вот за туалетным столиком – из гримерки – поначалу и правда наносили грим. Но краска с детских лиц попадала на руки, с рук на диваны, стены, шторы, и от забавы пришлось отказаться. Нельзя, увы, примерить и театральные костюмы. Да и стоит ли облачаться в личину Марии Стюарт или Ивана Грозного? Мало ли что...
В разделе «классики» – множество фотографий, макеты к спектаклям “Леди Макбет Мценского уезда” и “Олеся”. Уменьшенный образ сцены, этакий городок в табакерке. И нежданным подарком – женский костюм из “Леди Макбет…”. Для спектакля он оказался чем-то нехорош и попал на выставку новеньким.
Для серьезных гостей, для публики, которая не любит бесцельно слоняться по фойе, повсюду расставлены стенды и брошюры. Тут можно познакомиться со спектаклями прошлых лет, почитать отзывы, которых ни в газетах, ни в Интернете не найдешь, и побольше узнать об артистах.
Собирать сведения о тех, кто в разное время играл на тюменской сцене, – труд кропотливый и увлекательный. Каждая крупица знаний драгоценна. Зашел как-то на огонек актер Дмитрий Киржеманов. В Тюмени он работал давно и недолго, но в памяти сохранил многое, и его рассказ стал еще одним взносом в копилку нашей театральной истории…
Впереди новый сезон – 155-й, юбилейный, и музей старательно к нему готовится. На стенах появится больше фотографий – портреты артистов, сцены из спектаклей. В одном из уголков первого этажа встанет арка из популярного когда-то спектакля “Чума на оба ваши дома” (ее, правда, придется, подрезать – уж больно велика!), за аркой разместятся декорации и реквизит. У музея все-таки появятся собственные помещения, а в них новые экспозиции – из вещей, никем еще не виданных…
