Он удивил Тюмень сто лет назад
В июне 1912 года в небе над Тюменью состоялся первый показательный полёт аэроплана типа «Блерио», пилотируемого русским авиатором, одним из первых рекордсменов по высоте, дальности и продолжительности воздухоплавания Александром Васильевым.
Смельчак (как называли тогда летунов-первопроходцев) получил соответствующую аттестацию двумя годами раньше и уже вовсю участвовал в подобных демонстрационных акциях в различных городах России. Именно он в 1911-м открыл воздушный путь (с неоднократными посадками) между Питером и Москвой.
Об этом рассказала старший научный сотрудник НИИ истории науки и техники Зауралья Тюменского нефтегазового университета, кандидат исторических наук Татьяна Исламова, усилиями которой в стенах вуза развёрнута экспозиция «на тему». Историческое событие, в свою очередь, подробно описал автор серии книг «Окрик памяти» Виктор Копылов, профессор кафедры гидрогеологии, доктор технических наук, заслуженный деятель науки и техники. ряд иллюстраций выставки в честь 100-летия первого авиаполёта над Тюменью предоставлен, между прочем, самим исследователем. На одной из них лётчик Васильев «заснят» знаменитым в начале прошлого века мастером светописи А. Шустером. Фотограф, кроме того, установил на ипподроме киносъёмочный аппарат. Ленты затем ещё долго «крутили» в разных точках города, а в магазине торгового дома «Соколова-Наследники» даже продавали снимки отдельных фаз полётов. «Мне, – признаётся профессор В. Копылов, – к сожалению, не удалось найти оригиналы этих фотографий, не говоря уже о киноплёнках. Кто знает, может быть, они ещё не утрачены вовсе?».
Итак, «возможности воздухоплавательной машины, которая тяжелее воздуха», тюменцы могли наблюдать впервые ровно столетие назад. Город за несколько дней до этого был увешан интригующими афишами о предстоящих полётах. А 18 июня из Екатеринбурга прибыл… поездом главный виновник ажиотажа Александр Васильев. Тем же рейсом по железной дороге он привёз в разобранном виде два воздушных судна – самолёт типа «Блерио» и резервный «Фарман». Сразу вопрос: почему «авиатор», как тогда называли лётчиков, передвигался по земле, а не по небу? Просто упомянутые летательные аппараты не были предназначены для преодоления такого большого расстояния (более трёхсот километров) между двумя городами. А потому механик и слесари собирали их на месте. Сам Васильев, согласно описаниям, остановился в гостинице «Россия», где организовал продажу входных билетов… на ипподром. Другой подходящей площадки для взлётов и посадок (и необходимым количеством зрительских мест), видимо, не было.
«На другой день, – сообщает очевидец, – в присутствии трёх сотен «званых» зевак, то есть купивших билеты, и многих сотен «незваных» авиатор показал возможности летательного аппарата. Безбилетники облепили заборы ипподрома, деревья и крыши ближайших домов. Лётчик дважды поднялся в небо. Успеху содействовала на редкость тихая, с малым ветром, солнечная погода.
Взоры всех прикованы к жёлтой, распластавшей крылья «стрекозе», около которой усердно копошились механик и слесари. Неутомимый Васильев, герой перелёта Петербург–Москва, уже на своём посту на сиденье аэроплана. Худощавое загорелое лицо, обычные для этого летуна спокойствие, выдержка, уверенность. Пробуют мотор. Это сердце большой летающей птицы. Знак летуна, и, слегка вздрагивая на неровностях, «Блерио» взвивается над трибунами. Один за другим всё выше и выше описывает Васильев плавные круги над полем. Всё меньше и меньше становится его «стрекоза», чётко вырисовываясь на бледном небе причудливым силуэтом. Четвёртый круг. Плавный поворот к трибунам, мотор выключен, винт замедляет ход, и аэроплан красиво опускается на землю. Аплодисменты и «браво!», не раз и раньше нарушавшие тишину, звучат отовсюду. Небольшой антракт, и вот второй взлёт на фоне уже темнеющего неба».
Здесь, похоже, корреспондент «Сибирской торговой газеты», цитируемый нами, допустил лёгкую неточность: дело в том, что летом, а именно: в июне, небо даже ночью остаётся синим, не говоря уже о светлом времени суток (а полёт по требованиям безопасности, да ещё на заре авиации, не мог проводиться в вечернее время). Что касается первого в своём роде акта воздухоплавания над Тюменью, то высота его составляла 300-400 метров по прямой, однако, как пишет газета, «в виде грандиозной восьмёрки». Оно и понятно: разворачиваться самолёту было необходимо, но манёвр, во избежание последствий, производился, судя по всему, не над головами зрителей.
…Наше сегодняшнее воображение трудно чем-либо поразить – разве что прилётом корабля инопланетян. Однако можно себе представить удивление наших земляков сто лет назад. «Воздействие пусть и несовершенных полётов на умы тюменцев было настолько впечатляющим, что участники невиданного зрелища приняли участие в сборе пожертвования на постройку отечественных самолётов, – пишет автор книг «Окрик памяти». – В истории тюменской авиации остались имена богатых купцов-меценатов А.Ф. Аверкиева, М.А. Брюханова, А.П. Россошных и А.П. Шитоева. На вполне солидные средства… были построены знаменитые тяжёлые бомбардировщики Сикорского «Илья Муромец». …Год спустя, в 1913-м, новые возможности авиации показал в Тюмени знаменитый лётчик из Одессы С. Уточкин». Цикличность тех мирных полётов нарушила Первая мировая война, поскольку все летающие аппараты были вовлечены в начавшиеся баталии.
Кстати: в начале XX века, в некоторых штатах США действовала статья закона, согласно которой полёт на воздушном судне приравнивался к попытке самоубийства, а за сам факт поднятия в небо грозило наказание в виде лишения свободы на определённый ср
P.S. Редакция благодарит коллектив НИИ истории науки и техники Зауралья Тюменского государственного нефтегазового университета в лице Виктора Копылова, Татьяны Исламовой, Александра и Дениса Лыткиных за предоставленную информацию, фотоматериалы и компьютерную обработку иллюстраций.
________________________________________________________________________________
Материал подготовлен при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям.
