Недавно в филармонии состоялся концерт. В одной из немецких газет об исполнителе написали так: «Перед нами выступил гитарист-виртуоз совершенно особого рода, это было благороднейшее русское искусство».
Эти слова написаны о гитаристе Евгении Финкельштейне. Он играл музыку барокко наполненным, чистым, глубоким звуком. Произведения XVI века – целый пласт истории. А он, как кусочек, достал музыку из огромного вкусного торта. И вот перед нами оказался другой темп, ритм – время изменилось. Ушли суета, пустота. И мы попали в совершенно другой век. Переложения лютневой музыки меняют привычное отношение к такому многогранному инструменту, как гитара.
В интервалах между мастер-классом и концертом удалось взять интервью у музыканта.
– С чего началось ваше увлечение гитарой?
– Конечно, с желания играть рок-музыку на соло-гитаре, петь песни под гитару. Алексей Ситковецкий (солист ансамбля «Автограф») посоветовал начинать занятия с классики, а там видно будет. В какой-то момент (мне было около 12 лет) мама привела меня в класс Александра Камиловича Фраучи, который имел магическое влияние на учеников, умел увлечь, погружал в образную сферу. Я начал сомневаться: а хочу ли играть именно рок?! (Хотя до сих пор люблю эту музыку, с удовольствием хожу на концерты). В музыкальном училище попал на очень сильный курс. Как мне захотелось играть классику! Конечно, если бы не оказался в руках такого маститого педагога, как Фраучи, не знаю, как сложилась бы моя жизнь дальше. Общение с этим человеком увлекло меня окончательно. Именно он добивался, чтобы каждое движение было отточенным. Только на один переход с позиции в другую уходило 45 минут. И результат к концу урока был!
– Сейчас вы – профессор, заведующий кафедрой классической гитары Московской государственной классической академии. И известно, что именно у вас есть отдельная кафедра классической гитары. Какие особенности здесь имеются?
– У нас есть гитарный оркестр, проводятся потрясающие мастер-классы известных гитаристов. Есть предмет «Ознакомление с инструментом лютня». Зачем? Однажды музыковед Дина Кирнарская спросила: «А почему бы вам не обратиться к лютне?» В этих словах оказалось много правды. Когда студент начинает соприкасаться с этим инструментом, то видит природу лютни намного шире. Гитарный репертуар в сравнении с общим объемом музыки маленький, студенты привыкли играть готовый материал. А здесь новый инструмент, незнакомая табулатура, которую надо научиться играть, некая грамота, которая им неизвестна. Для нас важно было не только ввести лютню в систему обучения, но и научить делать переложения лютневой музыки. Это обогащает гитарный репертуар, меняет представление о звуке. Студенты учатся аранжировке, аккомпанементу, расширяют свои горизонты как музыканты… Но ленив человек! Не все готовы заниматься этим. Как-то Андрей Чернышов (наш лютнист) силами студентов организовал концерт. Исполнялась только лютневая музыка. И переложения к каждой пьесе делали сами студенты. Поверьте, каждый из них играл произведение так, словно оно им написано.
– Для вас звук имеет большое значение?
– Если в обществе ругаются матом, то социум на это реагирует. Некрасивый звук – это проблема. Резкий, бульдозеристский, выдергивается из гитары… Но многих это устраивает. Важно сформировать отвращение к дурному звуку, желание извлечь округлый тон. Фраучи говорил, что нельзя себе прощать плохой звук, извлеченный из инструмента. Если дальше не обращать на это внимание, то такого ученика ждут испытания. Ведь он уже почувствовал почитание на местном уровне. А если следующий конкурс в Польше или Бельгии, где отношение к звуку благоговейное? Начнутся проблемы, ведь звукоизвлечение тоже имеет отношение к технике. Надо нацеливать исполнителя на игру наполненную и на то, чтобы технические решения были подчинены этому, а не наоборот. Это Божьим даром не дается. Важно, чтобы педагог был заинтересован в этом, и в тишине класса необходимо этого добиваться.
– Однажды мы спросили у Дмитрия Илларионова (тоже ученика Фраучи), есть ли у него написанные работы? «Да, – ответил он, – они написаны в наших душах».
– Он прав! Александр Камилович – дорогой мне человек и мой учитель. Хотя его с нами уже нет, но бывают моменты, когда хотелось бы посоветоваться с ним, пообщаться. Я сверяю с ним свою жизнь.
Прощаясь с Евгением, мы отчетливо поняли, что его педагог А.К. Фраучи научил наполнять настроением не только произведения, исполняемые музыкантом, но и всю жизнь, каждый день, минуту. Удачи вам, Евгений! И наполненности в каждом деле!
