Слава Кукин был впечатлительным ребенком. Когда он однажды в конце своей фамилии на обложке ученической тетради приписал лишнюю палочку и к нему прилипло прозвище Кукиш, Славик решил в школу не возвращаться, а махнуть на Северный полюс, где, понятное дело, белые медведи намного воспитаннее и снисходительнее его насмешливых одноклассников.
Побег не удался. Славика вернули домой и обязали продолжить образование. А в довершение ко всему «прикрепили» за ним толстуху Ларину, чтобы она подтянула его по русскому и помогла выработать почерк.
Клава Ларина обладала каллиграфическим почерком и грубоватым, но метким прозвищем – Шайба. Маленькая, черноволосая, с круглым лицом и крохотным вздернутым носиком, она действительно чем-то напоминала каучуковую хоккейную шайбу. Только у настоящей шайбы не было такого противного голоса, каким Клава пыталась поучать Славика:
– Кукин, следи за наклоном букв!
– Кукин, ты опять пишешь «Н» как «И»!
– Кукин, соблюдай интервал между словами и не забывай ставить точку в конце предложения!
Славик скрипел пером и зубами, но старался писать прилежно. Связываться с Шайбой ему не хотелось. Ему хотелось избавиться от нее раз и навсегда. А для этого надо было как можно скорее научиться писать красиво и без ошибок. Другого выхода Славик не видел.
– Старик, есть выход! – раздался как-то по телефону радостный вопль лучшего друга Тараса. – Я придумал! Давай быстренько ко мне, усек?..
Восторженный голос Тараса вселял надежду. И Славик не заставил себя ждать. Он застал друга стоящим посреди комнаты и возбужденно размахивающим руками.
– Какая глупость! – гневно восклицал Тарас. – Какой дремучий идиотизм! Нет, ты только подумай: заставлять человека впустую переписывать горы тетрадей, чтобы, значит, сделать его инвалидом...
– Инвалидом? – испугался Славик. – Кого... инвалидом? Ты объясни по-нормальному...
– Сейчас поймешь! – с трудом перевел дух Тарас. – Я только что вычитал в одной книге, что почерк человека зависит от его характера. Значит, какой человек – такой и характер, усек?
– Ну, усек...
– А какой характер – такой и почерк, усек?
– Ну.
– Вот и ну! Выходит, Шайбе поручили исправить твой почерк, чтобы сломать твой характер и в итоге сделать из тебя не тебя, а кого-то другого, то есть – инвалида! Теперь усек?..
Тарас в изнеможении плюхнулся на диван и по-отечески положил руку на плечо друга. Славик растерянно молчал, не в силах собраться с мыслями. Перед глазами проплывали бесчисленные строчки, отдельные буквы, многоточия...
– Пора ставить точку в этом чудовищном эксперименте над человеком! – вновь взвился Тарас и вскинул руку над головой. – Я тебе друг – и я тебя спасу!
– Как? – уныло спросил Славик.
– Мы их переплюнем! – почти прошептал, сгорая от восторга, Тарас. – Мы займемся французским! То есть ты займешься! Ты научишься говорить по-французски – и тогда Шайба и все остальные поймут, с кем имеют дело... Усек?
– Не-а, – честно признался Славик.
– Объясняю, – терпеливо, почти по слогам, продолжал Тарас. – Человек, который говорит по-французски, не обязательно должен уметь правильно и красиво писать по-русски! К тому же ты сохранишь свою ин... инва... индивидуальность, а Шайба почувствует и признает свое ничтожество – теперь усек?
– Усек! – неожиданно кивнул Славик. – Только это... как мы будем учить французский?
– Все предусмотрено, старик! – оживился Тарас. – Все просто и гениально! Вот, смотри! – он метнулся к проигрывателю, достал из атласного конверта большую блестящую пластинку:
– Мирей Матье! Слушай и запоминай – она пусть поет, а ты ее словами будешь говорить, усек? С чего начнем? А вот – «Прости мне этот каприз»...
– Нет, каприз – это как-то... – заупрямился Славик.
– Ну, тогда вот – «Чао, бамбино»! – не стал спорить Тарас.
На том и порешили. Тарас ставил пластинку, певица исполняла строчку из песни, а Славик тут же записывал ее в маленький блокнот русскими словами – это чтобы постоянно носить его при себе и учить незнакомые слова.
К вечеру Мирей Матье стала в некоторых местах часто повторяться: пластинку, что называется, заело. Зато Славик по написанному уже мог произносить целые фразы на французском.
– Старик, это шедеврально! – восхищался Тарас.
На следующий день после уроков к Славику подошла Шайба.
– Начнем! – деловито сказала она и принялась раскладывать на столе чистые листы бумаги для занятий.
– Пуркуа! – сказал Славик, слегка картавя.
Шайба озадаченно посмотрела на него:
– Что? Что ты сказал?
– Шерше ля фамм! – снова сказал Славик, зажав пальцами нос и нажимая на «р».
Шайба растерялась.
– Чего это ты вдруг по-французски заговорил? – подозрительно спросила она.
Тут в класс вошел Тарас. Вид он имел самый независимый и решительный. Приблизившись, он украдкой заглянул в зажатую в ладони бумажку и, слегка запинаясь, произнес весьма длинную фразу на приблизительном французском.
– Чего это он? – окончательно опешила Шайба, но быстро с собой совладала и перешла в атаку: – А вы оба, случаем, не больны? Бросьте ломать комедию! Я Людмиле Петровне пожалуюсь...
– Я сказал, что, «если женщина не права, то мужчине следует попросить у нее прощения!», – перевел Тарас. – Это французская пословица, пора бы знать. Славик, кстати, много их знает. Он самостоятельно серьезно увлекся французским и делает потрясающие успехи. А сейчас ему пора на занятия, так что чихать он хотел на твое бумагомарание, то есть чистописание... Правда, Славик?
– Уи! – гордо кивнул Славик и направился к выходу.
– Чао, бамбино! – злорадно сказал Тарас и сделал на прощание ручкой.
Друзья опрометью кинулись бежать по коридору.
Оставшись одна, Шайба прищурилась, поджала губы, о чем-то задумалась... Вскоре в глубине ее темных глаз промелькнули хитроватые огоньки, крохотный носик смешно сморщился, и Шайба мстительно прошептала: «Ну, погодите, голубчики! Посмотрим, кто из нас больше бамбино!»
Через два дня она вновь подошла к Славику и вкрадчиво спросила:
– Парле ля франсе?
–Чего еще? – вздрогнул Славик.
– Все ясно! – удовлетворенно усмехнулась Шайба. – Думаешь, я не знаю, откуда ты нахватался этих словечек? У меня дома полно записей Мирей Матье, это моя любимая певица, да будет вам известно!
Не дав Славику возможности опомниться, Шайба разложила на столе чистые листы бумаги и строго приказала:
– Садись... Продолжим занятия!
Славик обреченно махнул рукой и нехотя повиновался.
– Старик, ты еще здесь? – запыхавшись, удивленно воскликнул вбежавший Тарас. – Мы же опоздаем на занятия по-французскому!
– Концерт с участием Мирей Матье сегодня отменяется! – победно взглянула на него Шайба. – А сейчас бери бумагу и садись рядом с Кукиным – Людмила Петровна поручила мне подтянуть тебя тоже, бамбино!..
Вскоре друзья усердно выводили скучные длинные фразы. Шайба время от времени напоминала:
– Следите за наклоном! Соблюдайте интервал и не забывайте ставить точку в конце предложения!..
Улучив минутку, Тарас скороговоркой прошептал:
– Надо срочно выучить итальянский! Мне обещали достать Челентано, усек?..
Славик, насупившись, сделал вид, что не расслышал. Он сейчас хотел только одного: как можно скорее научиться писать красиво и без ошибок.
Красиво и без ошибок, по-русски!
