В Тюменском театре кукол состоялась премьера романтической комедии «Барышня-крестьянка», поставленной по одноименному произведению Александра Пушкина.
Этот спектакль сразу вызывает любопытство: кукловоды выступают в качестве драматических актеров, и, как сказали бы в пушкинские времена: «Недурно-с играют, местами волнительно, сплошной эффект огня и жизни».
Первые зрители в основной своей массе были взрослые, выкрикивали: «Браво!» и громко аплодировали. «Барышня-крестьянка» очаровала и подзадорила зал, поэтому многие склоняются к мысли, что в театре кукол надо продолжать ставить чисто драматические спектакли, и даже попробовать водевиль.
После просмотра состоялся обмен мнениями, желающие смогли задать вопросы создателям комедии и высказать пожелания. Это тоже своего рода эксперимент. Как признались сами актеры, «мы варимся в собственном соку, услышать оценку для нас очень важно, нам нужны не только комплименты, но и критика».
Что ж, начнем с приятного. Вроде бы взят вполне реалистичный сюжет, а спектакль получился волшебным. Вроде бы минимум декораций, а возникает эффект полноты ощущений. Художник-сценограф Сергей Перепёлкин говорит, что он «обратился к силуэтной графике, поскольку это очень красиво и точно передает ту эпоху». Но какой удивительно-сказочный лес создан им на сцене! На фоне березовой рощи разворачивается романтическая история, и нежные, стройные, высокие березы передают чистоту помыслов героев, они – символ русской души и всего прекрасного. Эмоциональное воздействие усиливается, когда, будто на киноэкране, появляются строки из рукописи. Вот их проникновенно читает Лизонька Муромская (арт. Юлия Графеева), и зритель всматривается в строчки: в пушкинскую эпоху пользовались перьями, каллиграфия совсем иная, сейчас-то мы sms-ки да электронные письма отправляем, пожалуй, отучились писать от руки. Появившиеся строки мгновенно исчезают, но зритель будто на миг побывал совсем в ином мире. Автор этой дизайнерской работы – Дарья Перепёлкина.
Художник по костюмам Ольга Трофимова призналась, что ей доставило удовольствие работать над постановкой потому, «что время то прекрасное, эпоха позднего ампира». Боже мой, как очаровательна Юлия Графеева и в белом платьице барышни, и в крестьянском сарафане! Актриса играет естественно, легко, это пушкинская озорница, милая, добрая Лиза, в которую трудно не влюбиться. В русском кафтане предстает колоритная фигура барина Берестова Ивана Петровича (арт. Алексей Усов). На английский манер одет Григорий Иванович Муромский (арт. Вадим Ерёменко). 
Костюмы удивительно точно подчеркивают характеры персонажей. Роль Андрейки выдуманная, коли есть служанка у барышни, то должен быть и слуга у молодого барина. И какой забавный этот персонаж благодаря комедийному таланту Антона Нестеренко. Что и говорить, актеры порадовали, им, похоже, самим очень нравится эта история любви.
Инсценировка, постановка и музыкальное оформление выполнены режиссером из Екатеринбурга Ириной Лядовой. Ее сразу спросили: «Почему выбран Пушкин?». Она, в свою очередь, удивилась: «А почему бы нет? Пушкин создает хорошее настроение». Директор театра Василий Пустыльников раскрыл более земной мотив: «Это менеджерский ход, Александр Сергеевич есть в школьной программе».
А теперь извольте немного критики, коли просили. Гость и друг театра Василий Лазарев, в середине 90-х блиставший на сцене нашего кукольного, отметил: «Художники и актеры глубоко прочувствовали материал, они идут к Пушкину, а режиссер удаляется от Пушкина, многообразие приемов, зачастую неоправданных, вносит сумбур. Например, начертание букв ногой по земле – это грубо, при том что автор дает вполне реальные предметы быта. Пушкин яснее, он более емкий именно в своей простоте».
Восприятие искусства – вещь субъективная. Меня не покидало какое-то противоречивое чувство. То, что описано выше, ложится на душу и вызывает радость, но при этом некоторые «придумки» нет-нет, да царапали, оставляя недоумение. В общем, пришла я домой после премьеры и в тот же вечер перечитала небезызвестную «Барышню-крестьянку», которая входит в цикл «Повестей покойного Ивана Петровича Белкина».
…Так вот оно что! У Пушкина все чище и целомудренней, как-то обошелся классик без страстных поцелуев и объятий. Только разочек Берестов попытался обнять Акулину, но та отпрыгнула от него. Понятно, что лобзания и хватания в спектакле – на потребу нынешней публике. Потому и финал пушкинской повести переиначен. Алексей входит в дом Муромских и видит свою милую Акулину, она же, испугавшись, что ее секрет раскрыт, скорей переодеваться да платьем прикрываться. А вон и слуга увидал ее в панталончиках. Интересное дело, барышня переодевается в гостиной! Быть того не могло, это, извините, фальшиво. Озорница Лиза просит прощения у Алексея за свой чудесный розыгрыш?! Это еще что за унижение? Да не в характере это барышни! Финал у классика намного изящней и правдивей. Если этот режиссерский ход выдуман для заманивания в театр современных подростков, то ни к чему старания. Учителя школ обеспечат явку учеников на просмотр программного произведения.
И разве только в усиленном оканье состоит крестьянская речь? Малограмотные крестьяне неправильно употребляли окончания глаголов, коверкали местоимения, делали ошибки в речи, поэтому легко распознать человека: простолюдин он или же из благородных. Сейчас, увы, молодежь разучилась изъясняться нормальным русским языком, лексикон скудный, приправленный ругательствами и сленгом. Поэтому, наверное, решили, что нарочитое оканье персонажей будет понятней и смешнее публике. Или такой малюсенький момент: барышня села на пол (!), а служанка уселась на стул, ведут меж собой диалог. Но, позвольте, существует же этикет. Как говорится, дьявол кроется в деталях: то, что современный человек может и не заметить, в той эпохе вызвало бы шок.
Жаль, что Лиза совсем мало изъяснялась по-французски, а ведь она светская девушка. Еще, мне думается, маленькие фрагменты полонеза или польки украсили бы спектакль.
Из пушкинской повести режиссер попыталась сделать комедию. Александр Сергеевич любил пошутить, озорной розыгрыш Лизы вполне тянет на комедию. Но не хватает в постановке тонких метафор, связывающих то далекое время с нашими днями, мало оригинальных придумок. И, конечно, нельзя ухудшать классику, она держит культурную планку. От соприкосновения с настоящим искусством куда-то отлетает шелуха пошлости, всего наносного и чуждого культуре. Вроде бы и сам чище становишься. Как бы хотелось, чтобы выровнялся рисунок спектакля. И отшлифовались все эти неувязки…
