Военные отказалИсь штурмовать Белый дом, ГКЧПисты закончили беседами с прокурором
19 августа 2011 года исполнилось 20 лет с того момента, как представители высшего руководства СССР, не согласные с политикой реформ Михаила Горбачева, создали Государственный Комитет по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП) и предприняли попытку захвата власти.
В ГКЧП вошли: вице-президент СССР Геннадий Янаев, премьер-министр СССР Валентин Павлов, министр внутренних дел СССР Борис Пуго, министр обороны СССР Дмитрий Язов, председатель КГБ СССР Владимир Крючков, первый зампред Совета обороны СССР Олег Бакланов, председатель Крестьянского союза СССР Василий Стародубцев, президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР Александр Тизяков.
Их активно поддержали заместитель министра обороны СССР, главком сухопутных войск Валентин Варенников; руководитель аппарата Президента СССР Валерий Болдин; член Политбюро и секретарь ЦК КПСС Олег Шенин; начальник охраны Президента СССР Вячеслав Генералов; начальник Управления охраны КГБ СССР Юрий Плеханов, председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов и некоторые другие.
ГКЧП опирался на силы КГБ («Альфа»), МВД (дивизия им. Дзержинского) и МО (Тульская дивизия ВДВ, Таманская мотострелковая дивизия, Кантемировская дивизия).
Всего в Москву было введено около 4 тысяч военнослужащих, 362 танка, 427 бронетранспортеров и БМП. Дополнительные части ВДВ были переброшены в окрестности Ленинграда, Таллина, Тбилиси, Риги.
По данным социологов из «Левада-центра», 39 процентов граждан страны считают путч 19 августа «трагическим событием, имевшим гибельные последствия для страны и народа» (в 1994 году так считало 27 процентов жителей России).
27 процентов граждан считают, что Россия после 19 августа пошла «в правильном направлении», 49 процентов уверены, что «в неправильном».
По данным ВЦИОМа, 72 процента опрошенных не помнят ключевых фигур событий августа 1991 года.
Историки до сих пор спорят, что было бы, если … Оставим споры историкам и посмотрим хроники подготовки к штурму Белого дома по материалам допросов и свидетельствам участников, собранным бывшим генеральным прокурором РСФСР Валентином Степанковым «ГКЧП. 73 часа, которые изменили мир». Накануне выхода книги «Московские новости», культовая газета времен поздней перестройки, публикует некоторые материалы.
Здание Министерства обороны СССР, 20 августа, 14.00.
В кабинете заместителя министра обороны СССР Владислава Ачалова собрались мастера военного дела. От армии присутствовал национальный герой, бывший командующий советскими войсками в Афганистане, заместитель министра внутренних дел СССР Борис Громов. КГБ представлял первый заместитель председателя генерал-полковник Гений Агеев. Поблизости от него в пятнистой спецназовской форме сидел генерал Виктор Карпухин, начальник группы «Альфа». Рядом – командир воинской части 35690 (группа «Б») Борис Бесков.
Обсуждали, как взять Белый дом. Операция вчерне была разработана на совещании, состоявшемся с утра в КГБ под руководством Гения Агеева. Теперь свое слово должны были сказать представители армии и МВД. Принятый в результате совместного обсуждения план предусматривал синхронные действия силовых ведомств.
Внутренним войскам МВД СССР численностью в 3 тысячи человек предстояло разместиться на Краснопресненской набережной, преградив тем самым доступ к зданию прибывающим сторонникам российского руководства.
Десантники под руководством генерала Александра Лебедя, взаимодействуя с мотострелковой дивизией особого назначения МВД, должны блокировать здание Верховного Совета со стороны посольства США, взяв общими усилиями Белый дом в кольцо. В случае оттока людей предусматривалось направлять их вдоль Краснопресненской набережной.
Изюминкой операции стало предложение наступать на здание Верховного Совета «клином». Бойцы отряда милиции особого назначения при поддержке десантников вклиниваются в массу защитников, оставляя за собой проход, по которому к Белому дому продвигается «Альфа», за ней группа «Б», далее – подразделения КГБ Москвы и Московской области.
«Альфа» при поддержке остальных участников операции пробивается, подавляя сопротивление, на пятый этаж здания Верховного Совета РСФСР и захватывает руководство России.
Из показаний Александра Лебедя:
– К тому времени, когда я вошел в кабинет Ачалова, совещание, видимо, шло уже долго, так как в пепельницах было много окурков и на столе стояли пустые бутылки из-под воды. Все были возбуждены. Ачалов посадил меня рядом с собой. Грачев был тоже возбужден. Он сказал, что вот прибыл его заместитель, который все доложит. Присутствующих интересовала обстановка вокруг Белого дома и его охрана. Я доложил, что внутри здания находится около 700 человек, вооруженных стрелковым оружием, включая и пулеметы, а снаружи 50-тысячная толпа людей. Никакой штурм здания невозможен. На это Варенников грубо заявил мне: «Ты, генерал, должен быть оптимистом, воодушевлять людей, а проявляешь пессимизм!»
Ачалов на совещании вел себя вяло, как бы безразлично, что не свойственно ему как человеку энергичному и волевому.
Из показаний Владислава Ачалова:
– Я со своего места наблюдал, кто как себя ведет и как выступает. Все происходящее казалось мне авантюрой. Чувствовалось, что со стороны КГБ дело заворачивается всерьез и круто, но готовности никакой. Вообще от всего происходящего становилось не по себе.
Генерал Виктор Карпухин доводил до сведения личного состава поставленную задачу.
– Говоря о предстоящем штурме, – свидетельствует начальник отделения группы «Альфа» Анатолий Савельев, – он, бравируя, заявил, что задача несложная. Здание Верховного Совета РСФР устроено по примитивному коридорному типу. По обе стороны коридора расположены кабинеты. Ориентироваться и действовать нетрудно.
Заместитель начальника группы «Альфа» Михаил Головатов, руководивший в начале года в Вильнюсе захватом телецентра, поинтересовался у Карпухина, есть ли письменное разрешение на штурм Белого дома. Вопрос был задан неслучайно. Перед штурмом в Вильнюсе бойцам показали распоряжение, подписанное президентом СССР.
Из показаний начальника отделения группы «Альфа» Леонида Гуменного:
– Мы стали возмущаться. Карпухин закричал, что мы стали слишком много говорить, что там, возле здания Верховного Совета, молодежь, студенты, как он выразился, сосунки, которых мы быстро раскидаем.
20 августа в группе «Альфа» царило напряжение, какое обычно бывает перед выполнением боевой задачи. В этот день генерал Виктор Карпухин провел с личным составом несколько совещаний, час за часом детализируя участие группы в операции.
Настроение у ветерана «Альфы» Анатолия Савельева было мрачным. Группой в последнее время командовали все, кому не лень. Каждый столоначальник из КГБ считал себя вправе послать спецназ под пули.
– Нас снова хотят замарать в крови, – сказал он подчиненным. – Каждый волен действовать, как подсказывает совесть. Лично я штурмовать Белый дом не собираюсь.
Когда разрабатывалась операция, никто не думал, что на защиту Белого дома прибудет огромное число людей. Чтобы сокрушить защитников Белого дома, предстояло устроить кровавую бойню. Среди десятков тысяч людей, готовых стоять насмерть, были личности всемирно известные – Александр Яковлев, Эдуард Шеварднадзе, Мстислав Ростропович. В Белом доме находились зарубежные корреспонденты, представляющие самые престижные телекомпании и пресс-агентства.
– По уточненному плану действий группа «Б» (отдельный учебный центр КГБ) должна была обработать первый и второй этажи секретным оружием огромной разрушительной силы, – заявил следствию начальник отделения группы «А» Леонид Гуменный. – После такой обработки оба этажа перестали бы существовать. А задача арестовать Ельцина, которую поставил Карпухин, была нереальной по той причине, что после зачистки, произведенной нами, все, в том числе и президент России, были бы уничтожены.
Когда однофамилец члена ГКЧП, начальник службы спецподразделения Стародубцев заявил, что решил не участвовать в штурме, и попросил разрешения покинуть кабинет, то услышал от заместителя управления КГБ по Москве и Московской области Карабанова: «Не надо. Если что, мы тебя расстреляем».
Вот как описывает перемену настроений генерал Лебедь:
– Судя по настроению Карпухина и Головнева на рекогносцировке, я чувствовал, что они относятся к поручению безразлично, и никто никуда не собирается идти. Создавалось впечатление, что каждый из нас работал лишь над видимостью исполнения того, что было приказано.
Очень условно набросав на карту схему блокирования Белого дома, я направился в МВД к генералу Громову, чтобы уточнить план операции. Он не проявил никакого интереса к предстоящей операции. Заместитель министра обороны Ачалов мельком взглянул на план и не дал никаких распоряжений.
20 августа, 17.00–20.00.
Вечерние часы у военных проходили в напряженном ожидании. Все поглядывали друг на друга, армия – на КГБ, КГБ – на войска: не выдвигаются ли они на исходные рубежи. МВД поглядывало на тех и на других.
За всю историю советского государства не было случая, чтобы воинские подразделения отказались выполнять боевой приказ. И все хорошо знали: расправа может быть короткой и жесткой.
Из протокола допроса начальника отделения группы «А» Анатолия Савельева:
– Как профессионал скажу, что в техническом плане штурм здания Верховного Совета РСФСР не представлял особой сложности, наши люди хорошо подготовлены и смогли бы выполнить поставленную задачу. Но на каком основании мы должны были проводить такую операцию? Если бы мы, допустим, знали, что здание Верховного Совета заняли депутаты какой-нибудь одной республики России, это было бы незаконно и могло рассматриваться как противоправное действие, что оправдывало бы применение нашей группы. И совсем другое дело, когда речь идет о законном местонахождении законно избранных депутатов России. Но как быть с приказом? Чтобы найти выход из положения, в котором мы оказались, я предложил своему коллеге Гончарову и другим в разговоре с начальством ссылаться на то, что поставленное задание невозможно выполнить по техническим причинам. После рекогносцировки мы, начальники отделений, стали говорить, что проводить штурм здания невозможно.
Судьба операции целиком и полностью зависела от армии. Армия должна была первой вступить в бой и увлечь за собой других. Поэтому очень важно было убедить армейских генералов действовать.
Когда Ачалов и Варенников вошли в кабинет Крючкова, они увидели там Бакланова, Шенина и большую группу руководящих работников КГБ, одетых в штатское.
Крючков, все более убеждавшийся в том, насколько серьезно он недооценил меру нежелания военных участвовать в штурме, прилагал немало усилий для того, чтобы хотя бы сохранить лицо. Но напряжение продолжало нарастать.
Из показаний Бориса Громова:
– Когда Крючков поинтересовался у меня, вводится ли в центр Москвы особая мотострелковая дивизия имени Дзержинского, я сказал, что дивизия не выдвигалась, и в категорической форме высказался против операции, заявив, что внутренние войска в ней участвовать не будут, потому что будет море крови.
Заявление Громова окончательно похоронило надежды сторонников штурма. Спецназ КГБ в одиночку, без поддержки военных и МВД, уж точно не пошел бы штурмовать здание Верховного Совета РСФСР. Упорствовать, настаивать в ситуации, ставшей после заявления Громова тупиковой, было бесполезно.
