Любителей поэзии «порадовал» сборник стихов Владимира Белова
Иногда желание издать книгу с наименьшими затратами берёт верх над прочими доводами рассудка. Что из этого получается?
Тиражом 500 экземпляров в издательстве областной научной библиотеки им. Д.И. Менделеева увидел свет сборник поэта Владимира Белова «Нам умереть бесследно не дано», изданный на средства администрации Аромашевского района, за что ей и лично Смелику Вячеславу Николаевичу «редакция выражает искреннюю благодарность». Редакция чего? Издательства? Из лиц, причастных к «редакции» или к «редакционному совету», о наличии которого сообщается во вступительной статье, в выходных данных можно обнаружить только редактора-составителя О. Ожгибесову, оператора электронного набора и вёрстки А. Чернышова и административную группу: Н. Полыгалову и Г. Сахарова. Инновации?
Столь мощная административная группа, при отсутствии элементарной должности корректора, вызвала у меня, как человека ретроградного, недоумение. Два администратора, руководящие двумя сотрудниками, – это и есть «редакция», и «редакционный совет»?
Вызывает недоумение, зачем библиографические данные, аннотация, которые обычно даются на обороте титула, вынесены на последнюю страницу к выходным данным. Отсюда несколько казусов. Во-первых, аннотация дублирует биографические данные, расположенные рядом с портретом на задней стороне обложки. Во-вторых, Тюменская областная библиотека им. Д.И. Менделеева, помимо обозначения на титульной странице, упоминается здесь ещё трижды. Видимо, для того, чтоб уж не было сомнения, кто тут напортачил…
Ещё не одно «новшество» обнаружил я, когда стал искать стихотворение «Могила деда… Синий крест», помещённое на странице №67. Оказалось, что это не так просто. В сборнике применена более сложная, чем в обычных изданиях, нумерация страниц. Во-первых, титульный лист выведен за пределы сборника, и нумерация начинается с вступительной статьи. Во-вторых, за страницей №38 неожиданно появляется 78-я и начинается (вот, где тонкость!) обратный отсчёт до 39 страницы. Это, конечно, стоит посмотреть! С 79-й всё, казалось бы, возвращается на круги своя. Думаешь, ну, слава Богу, до конца недалеко. Но не тут-то было! За страницей №152 выплывает 192-я, и всё повторяется: 191-я, 190-я… – до 153-й! С 193-й страницы отсчёт возобновляется в обычном порядке. До 224-й страницы. Но почему-то в библиографических данных объём книги указан как 232 страницы!
Но это ещё только начало. Углубившись в чтение текстов, я обнаружил, что в новом сборнике абсолютно отсутствует традиционная для многих стихотворений Белова разбивка на четверостишья, а также членение одной строки на несколько для придания дополнительной смысловой нагрузки на выделенное слово, а также для создания особого ритмического рисунка. Для примера процитирую первую строфу стихотворения Владимира Белова «Время», имеющую свой изначальный вид:
Идём через Время вброд.
Надежды на берег нет.
А с тёмных пустых высот – всё тот же далёкий свет…
В книге «Нам умереть бесследно не дано» строки эти предстают в частушечном варианте:
Идем через время вброд.
Надежды на берег нет.
А с темных пустых высот
Все тот же далекий свет…
Кроме того, корректор, которого в книге нет, но который ведёт активно корректировку текстов, убрал, как ему кажется, «лишнее» тире и слово «Время» написал с маленькой буквы. И это, кстати, делается тотально и беспощадно с четвёртой страницы по 217-ю, то есть во всех стихах. Подобного вмешательства в тексты, как то: ликвидация многоточий, тире, перестановка знаков препинания, то есть насилия над авторской пунктуацией, не допускали профессора Сергей Анатольевич Комаров и Елена Викторовна Купчик, которые корректировали ту самую первую «небольшую» книжечку Белова в 1992 году, о коей нехотя упоминает во вступительной статье редактор-составитель Ольга Ожгибесова. Неужели вы думаете, господин отсутствующий корректор, что профессора филологического факультета, будучи, правда, тогда ещё кандидатами наук, не знали, что слово «время» обычно пишется с маленькой буквы? Но если они оставили его в том виде, как его написал Белов, значит, в этом был какой-то смысл?
Балансируя на грани жизни и смерти, поэт несколько иначе ощущал мир, и такие понятия, как Время, Вселенная, Вечность, Вокзал, значили для него, иногда заглядывающего в пределы небытия, несколько больше, чем для обычного человека. Вокруг них выстраивался поэтический мир Белова, и через призму его поэт воспринимал действительность. Обострённо, в более сочных тонах, ощущая густоту и многоголосие, многомерность пространства. Можно сказать, что он видел мир под своим углом зрения. И воспринимал его так не потому, что был инвалидом, а потому что имел тончайшую душевную организацию.
Вокруг таких понятий, как Время, Вокзал, Ночь Города, формировались циклы его стихов, и, если поэт писал какое-либо нарицательное существительное с большой буквы, не значит, что делал он это от малограмотности. Делалось так для того, чтобы придать знаку большее значение. Это, как и разбивка строки, и многочисленные тире, и многоточия, – беловский принцип организации текста, которым он владел в совершенстве и который редактор-составитель уничтожил без малейших душевных колебаний.
Особо досталось стихотворениям с длинной строкой, таким, как «Август», «Дождь на заре», «Ночные крики». Убрав разбивку строки, госпожа Ожгибесова нивелировала пространство беловского стиха, с какой целью – неведомо, но, возможно, в абсолютно младенческом неведении, без злого умысла – из самых лучших побуждений. Понятно, что издательство ТОНБ им. Д.И. Менделеева делает первые шаги, и первый блин бывает комом, но разве легче от этого Белову, что именно он стал этим комом, а дальше всё будет нормально. Хотя – мёртвые сраму не имут…
Сам поэт Владимир Белов абсолютно не терпел чьего-либо вмешательства в свои стихотворения, так как искренне верил, что в стремительно ускользающей жизни у него есть только единственный вариант остаться – в стихах. Потому так трудно шли у него дела по изданию книги в Средне-Уральском книжном издательстве: то, что виделось редакторам очередной публикацией, для него было делом всей жизни. Оттого не шёл он ни на какие компромиссы по переделке стихов и, как показало время, оказался прав. Но не думал, бедолага, что через тридцать лет найдётся у него поклонница, которая бесцеремонно залезет в его поэтическую кухню и наведёт там свой «порядок» исключительно из любви к нему.
Исключительно из любви к нему многие посвящения были превращены в названия, как, в частности, в стихотворении «Жил я жизнью – и глупой, и умной», которое названо «В. Додонову». Не потому ли оглавление имеет вид шифровки Штирлица, как на странице 220-й: Томе, Л.Р., М.Р., Тане, Тане, О.М., С.Н., Тане, Т.Б., Т., Гале, И.Грачевой, Никому. Последнее стихотворение вообще-то называется «Некому», но, видимо, увлечённая перечислением, редактор-составитель произвольно продолжила ряд. При всей лавине чувств, высказанных в адрес поэта, Ольга Адольфовна особой деликатностью по отношению к его стихам не страдает: так, стихотворение «Забытый дом» переименовано в «Забытый»; стихотворение «Вот так и кончаются сказки» представлено в оглавлении двумя строчками: первой – «Вот так и кончаются сказки» и второй – «От нежности нашей слепой»; стихотворение «Воспоминание о Руси» разбито на два отдельных стиха; из оглавления выброшен ряд названий, в частности «Писать стихи, как пить от жажды воду», посвященное, кстати, тому самому «поэту, члену Союза писателей России Сергею Горбунову», кому Ольга Адольфовна неоднократно, и во вступительной статье, и на последней странице, бьёт челом «за предоставленный архив В. Белова».
По поводу стихотворений «Тане», «Тане», «Тане» и других с повторяющимися названиями хочется напомнить уважаемой редакции издательства ТОНБ им. Д.И. Менделеева, что в таких случаях обычно указывают в скобках первую строчку, потому как оглавления существуют не как вещь в себе, а для удобства поиска нужного для читателя произведения.
Владимир Белов с самого начала творчества организовывал свои стихи в циклы. В ряде стихотворений была сквозная тема, объединявшая их, она звучала, перетекая из одного произведения в другое. Такова тема «полыни» – травы цветущей, но горькой, как и жизнь поэта, тема «звезд», как символов Вечности, знаков надчеловеческого мира, бесконечного и недосягаемого для смертных. Во многом этот цикл условен, но таким его собрал сам Владимир Белов. Во время работы над книгой «Стихотворения» в 1992 году цикл претерпел изменения – слегка уменьшился, может, и напрасно.
Но то, что случилось с ним в книге «Нам умереть бесследно не дано», вызывает удивление. Часть стихов его неожиданным образом была помещена в отдельный цикл с на редкость поэтическим названием «Малая родина». Часть – в новый цикл «Душа поэта», что звучит не менее поэтично. Конечно, редактор-составитель на то и составитель, чтоб составлять и переставлять, но, учитывая деликатность темы, надо иметь понимание того, что ты делаешь и зачем. Зачем придумывать новые циклы для Белова, совершенно не представляя принципов организации, которыми руководствовался поэт при их создании?
Непонятно, что двигало редактором-составителем, если её целью было как можно полнее представить творчество поэта, когда она полностью перелицевала цикл «Огонь на ветру» и исключила цикл «Атомные фантазии», состоящий из десяти стихотворений в книге 1992 года. Почему? Иной причины, как произвол составителя, назвать здесь трудно. Видимо, собирая книгу «по крупицам», госпожа Ожгибесова кое-какие пласты творчества Белова решила вывести за скобки. Она абсолютно произвольно перемешала стихи, которые входили в книгу «Стихотворения», со стихами, опубликованными в альманахах и добытыми из архива Горбунова, и всё это преподнесла в виде праздничного пирога – «новой книги». Вот почему «так называемая комиссия по сохранению творческого наследия поэта при ТюмГУ не захотела, без объяснения причин, поделиться с редакционным советом неизданными ранее стихами». Лучшего «объяснения причин», чем напечатанный в типографии ТОНБ им. Д.И. Менделеева на средства администрации Аромашевского района сборник стихов «Нам умереть бесследно не дано», и не найдёшь.
У поэта Белова есть такие строки: «А в этот мир пришёл я для чего? Чтоб наследить или следы оставить?».Подводя итог, можно сказать: хотелось бы порадоваться новой книге Владимира Белова – ох, как хотелось бы! – но, возвращаясь к цитате, приходится констатировать: сборник стихов «Нам умереть бесследно не дано» в памяти о поэте более наследил, чем оставил след.
