Была Страстная неделя. Я человек хотя и крещеный, но, честно признаться, к сожалению, не придерживаюсь строгих правил. А на сей раз стиснул зубы и решил начать новую жизнь – хотя бы в этот период не брать в рот ни капли спиртного. Но, как говорится, Бог шельму метит: только я так подумал, как затрещал телефон. Звонила знакомая Галина, с которой мы не общались уже года три. Раньше она работала в столовой, что находилась в стенах нашего предприятия, затем уволилась, и с тех пор о ней ни слуху ни духу. А тут вдруг нарисовалась и сразу с места в карьер:
– Серега, шибко увидеться хочется. Давай подтягивайся к «Сибирским пельменям». Место для тебя уже зарезервировано.
Я завертелся, словно уж на сковородке:
– Галя, как-то так неожиданно. С радостью бы, но, во-первых, нет денег, во-вторых...
Тут я запнулся, говорить про Страстную неделю с ней как-то не хотелось, и разговор пришлось сворачивать на скорую руку:
– Давай, Галочка, в следующий раз.
Но Галочка вцепилась мертвой хваткой, чувствовалось, что она уже навеселе и не отступится, отключать же телефон – увиливать от женщин в кусты – не в моих правилах.
– О деньгах не беспокойся, стол весь заставлен, за все уже уплачено.
Немного поколебавшись, я все же решился: «Ладно, ведь никто в меня силком спиртное не будет вливать. Посижу, выпью кружечку чая, пообщаемся, на том и попрощаемся».
За столом, кроме Гали, сидел ее бойфренд, тоже Сережа, и, судя по разговорам, человек семейный, а также подруга Елена, как и Галина, поварских дел мастерица. Самым трезвым из них оказался мой тезка. Пока суть да дело – познакомились, о последних событиях перемолвились – я успел выпить не одну кружку чая. При этом хозяева застолья постоянно терзали меня на предмет принятия на грудь хотя бы одной рюмашки. Приставания были настолько назойливыми, что в какой-то момент я опять решил пересмотреть свои взгляды: «Ладно, возьмусь за одну рюмашку и буду ее одолевать в три приема. Тогда уж точно отстанут».
Но напрасно я себя успокаивал. Остроглазые тетки видели мою хитрость и с предложениями «будь мужиком» лезли под шкуру. При этом сами в себя опрокидывали рюмку за рюмкой. Однако то, что донимали меня насчет выпивки, еще цветочки. В какой-то момент они вдруг стали наливаться какой-то злостью. В глазах прекрасных дев запрыгали бесенята. Елена вдруг сгребла своей пятерней с тарелки напластанного муксуна вместе с нарезанными ломтиками лимона и сунула все это мне в нос:
– Это что??? Сто пятьдесят грамм??? Не надо мне лапшу вешать на уши! Я насквозь вижу, сколько здесь грамм.
И лимонно-муксунное месиво шмякнулось в тарелку.
Галя вдруг стала ни с того ни с сего предъявлять претензии бойфренду. На предмет того, что он хорошо устроился между семьей и ею. Серега держался, при этом еще и меня подбадривал, мол, не тушуйся, девочки малость выступят и успокоятся. Но девочки, казалось, только начинали входить в раж. В руках у Елены появилась книга жалоб и предложений, она всё-таки истребовала ее у работников кафе. Сначала хотела написать какую-то кляузу, но буквы не клеились, и тогда Елена, к несчастью для книги жалоб, наткнулась на чей-то положительный отклик. Глаза ее заблестели злорадством, она с проворностью кошки сгребла лист с надписью и вырвала его со сладострастным остервенением.
Мне сделалось плохо. Я понимал, что женщин уже ничем не урезонить, но просто так встать и попрощаться, тоже как-то было неудобно. А тут еще Елена стала кидать на меня взоры с прищуром, в которых недвусмысленно читался вопрос: «А ты что за овощ такой? И на кой ляд к нам приперся?».
Подбадривало лишь то, что Серега оставался вменяемым и стоял на моей стороне. Но в какай-то миг – о, Боже! – не выдержал и тезка. Он резко изменился в лице и лупанул по столу кулаком так, что ложка пулей взвилась под потолок. Затем он вдруг стал натурально душить Галину, пока та не уснула в его руках. Беспокойство мое достигло апогея. Пока Галя спала, а Елена приноравливалась к огромному искусственному цветку на предмет выдирания его из горшка, я все же спросил у Сереги, не нужна ли ему моя помощь и, получив удовлетворяющий меня ответ, вылетел из кафе быстрее пробки из шампанского. В мыслях было только одно: «Вот как в Страстную неделю могут разгораться страсти. Это мне в наказание за то, что решил ослушаться. Не приведи Господи, попадать в карусель такую».
