О моём друге детства
В один из первых дней, когда лето в Западной Сибири все больше отвоевывает свои права и гуляющая по центру Тюмени молодежь уже перебирается в легкие майки и мини-юбки, на Червишевском кладбище, что прямо под боком у города, появляется молодой человек. Его зовут Саша, ему 32.
Саша из тех, кого называют “бывшими наркоманами”. И хотя медики в один голос говорят, что “бывших наркоманов не бывает, есть только длительная ремиссия”, Санек, так сказать, из их числа.
Он рассказывает мне историю о себе и своих бывших друзьях, которые лежат здесь, под размытыми холмиками, среди деревьев. С бутылкой пива в руках он садится на кладбищенскую скамейку и закуривает.
Мы с ним, с Саней, знакомы давно, с самого детства. Только не виделись уже Бог знает сколько. Теперь Саня один. Совсем. И здесь он бывает всегда наедине с собой. Лишь сегодня я решил составить ему компанию, да и то после случайной встречи на улице, когда он вдруг решил излить душу и рассказать, как он жил все эти последние годы…
В те времена, когда лет мне было вдвое меньше, чем сейчас, когда я по молодости и глупости думал, что знаю о жизни все, Саня был моим другом. Мы вместе когда-то у Центрального гастронома на Первомайской покупали квас из желтой бочки на колесах; когда-то нас вместе “застукали” за школой с первой в жизни сигаретой; вместе под вечерними фонарями мы знакомились с девушками. А потом лучшим другом Сани стал Героин.
Нахаловка – маяк в ночи
Лет, наверное, еще двадцать пять назад мощная цыганская диаспора, обосновавшаяся в Зареке, начала промышлять “травкой” и “ханкой”. Заречная часть Тюмени стала форпостом наркоторговли во всем регионе. В столицу Западной Сибири наркотик шел транзитом из соседней уральской столицы – Свердловска. Сюда, в пригород, в цыганскую часть поселка Нефтяников, который в народе прозвали Нахаловкой, тянулись дилеры с Севера. Они везли дурь дальше, в более богатые города Ханты-Мансийского округа и Ямала. “Белая северная река” текла по просторам Тюменской области непрерывно. Белой ее барыги называли потому, что к тому времени героин практически совсем вытеснил “ханку”. В основном народ переходил на “геру”, или, как его еще называли, “белый”…
– Цыгане точно знали, что нужно нам, тогдашним 17-18-летним пацанам “из подворотни”, – грустно констатирует, затягиваясь “Явой” и разглядывая свои грязные кроссовки, Саня. — Да, в общем-то, из благополучных семей парни тоже попадались на крючок. Меня взяли на любопытстве. Хотелось попробовать и узнать, что такое “кайф”…
Когда за скопищем железных гаражей в нашем дворе один парнишка постарше предложил четверым 17-летним пацанам “проставиться”. – “Ща вас унесет, пацаны, будет таращить почище водки”, – Саша вроде отказался, но как-то нерешительно.
А вскоре я узнал, что Саня “вмазывается”. Начал, правда, совсем недавно, но “слезть с иглы” уже как-то не получается. Да, видимо, тогда ему и не сильно-то хотелось... У него появились какие-то новые друзья, какие-то тайные, даже от меня, лучшего друга, “дела”. Я сначала не понял, что с ним творится, что за новые интересы такие. И самый главный интерес – где найти денег?! Сначала он “впаривал” кому-то свои вещи, потом что-то стащил у матери. И у меня дома, когда был в гостях, “спер” хорошенькую сумму (а мои родители в ту пору ни от меня, ни от того, кого я в дом приглашаю, ничего никогда не прятали)… Пути наши как-то неожиданно разошлись; теперь он по вечерам чаще шел не в сторону моего дома, а на остановку зареченских автобусов, чтобы “на тачке” или же пешком добираться до Нахаловки.
А потом, как я слышал от кого-то, был “передоз”. Рассказывали, Сашина мать, поднимаясь в квартиру, увидела на лестничной клетке его бьющееся в конвульсиях тело, а рядом какого-то мордоворота, который держал язык несчастного, чтобы тот не задохнулся. Незнакомец, который, видимо, тоже только что “принял” на пару с Саней, быстренько “улизнул” в темноту подъезда, выругавшись, что сопляк покусал его за пальцы.
Кто-то там, на небесах, не позволил закончиться этой истории, решив, что очередь этого парня еще не пришла. “Золотой укол”, как сами наркоманы называют передозировку, стал лишь репетицией.
И хоть этот случай сделал зарубку на наркоманском челе моего друга и он попал на учет в областной наркодиспансер, ничто не стало препятствием для скольжения вниз. Два раза он “выставлял” квартиру собственных родителей, потом его поймали на какой-то там еще краже. Так он получил судимость: из-за того, что по-первости был назначен условный срок.
– Наркоману всегда нужны деньги, – говорит Саша, когда он поднимает голову и смотрит то ли на меня, то ли на окрестные деревья и гранитные надгробья. – Мне, когда я “сидел на системе”, требовалось иногда по два укола в день. Если их нет, тебя просто выворачивает наизнанку, все кости выкручивает. Кто тебе сказал, что наркоман колет себя, чтобы испытать кайф? Плюнь тому в рожу. Доза нужна, чтобы заглушить боль! Чтобы не умереть от невыносимых страданий. Чтобы просто хоть как-то жить. Тут уже ты сам ничего сделать не можешь – в этот момент тебя зовут не Александр, тебя зовут Героин.
Четверть молодёжи была «на системе»
“На системе” к концу девяностых годов в Тюменской области сидела уже чуть ли не четверть всех пацанов, когда-то окончивших нашу школу. Тюмень захлестнула зловонная волна “гремучей смеси”. По данным областного наркодиспансера, в тот момент по югу области с официальным диагнозом “наркомания” на учете состояло более 6,6 тысячи человек. И это только вершина айсберга – основная часть “заблудших душ” оставалась в тени, вне пристального внимания со стороны соответствующих служб. Наедине со своими проблемами.
Бизнес, построенный на жизнях неопытных и глупых, процветал; подворотни и подъезды наполнялись окровавленными шприцами; работники скорой помощи устали выезжать по вызовам, где в последующем в медицинских документах в диагнозе значилось: «отравление неизвестным веществом». Во дворах нередко можно было увидеть белые и желтые микроавтобусы с большими красными крестами, в которые несли из подъездов ногами вперед молодецкие тела в потертых “олимпийках” и спортивных трико.
Лишь в 2003-2004 годах ситуация с разгулом наркомании начала выправляться. Тюменская область в этом вопросе оказалась прогрессивнее других: в нашем регионе раньше, чем где бы то ни было, приняли государственную программу по профилактике наркомании, даже соответствующее подразделение было создано в правительстве Тюменской области. А когда появилась новая специализированная правоохранительная служба, – госнаркоконтроль, – многие каналы поступления наркотиков были ликвидированы, основные существовавшие ранее наркоточки перестали существовать. Была сломлена сама структура наркорынка, и к концу нулевых годов героин вообще стал дефицитом.
– Ты думаешь, найти наркотик так просто, если того, у кого ты раньше брал, вдруг посадили?– Саня смотрит на меня с вызовом. Тут он пару раз выругался: эти “.....” никогда не продадут тебе “белый”, если тебя лично хорошо не знают. Боятся, что будет засада. Вдруг ты работаешь на “серых” или “зеленых” (у сотрудников милиции форменная одежда серого цвета, наркоконтроля – зеленого. Прим. автора).
Правоохранительная машина сегодня раскрутилась достаточно, чтобы держать в узде наркокланы. Как показывает практика, дельцы порой даже стараются обходить Тюмень стороной: например, в Тобольск жесткие инъекционные наркотики, такие, как героин, стремятся везти не с юга, а почему-то из северных автономных округов, куда они попадают в основном через Екатеринбург. Видимо, боятся, понимая, что на юге области – жесткий заслон.
В пасти «Крокодила»…
В последние 3-4 года тюменским наркоманам, употреблявшим героин стало совсем невмоготу. Потому они начали, как говорят наркологи, “переходить на грязь”.
Как отмечают в Управлении наркоконтроля по Тюменской области, на рынке все больше имеют хождение полусинтетические суррогаты, которые домашние умельцы стремятся «бадяжить» из лекарственных препаратов, и прежде всего, из содержащих кодеин. По отзывам медиков, губительное воздействие на организм у такого кустарно изготовленного дурмана во много раз превышает вред от героина. Стойкая зависимость возникает после двух-трех инъекций. Наркоман, «сидящий на системе», в этих случаях проживет не более двух-трех лет. Те, кто только начал употреблять дезоморфин либо метил-дезорфин, сразу же становятся инвалидами, поскольку адская смесь тут же разъедает вены, заставляет сворачиваться кровь.
Дезоморфин в наркоманских кругах называют “крокодил”, потому что кожа в тех местах, куда его ставят, становится чушуйчатой и грубой, как кожа крокодила. По словам медиков, агрессивные химические элементы, входящие в состав «варева», попросту сжигают тело изнутри. Ведь в «домашней лаборатории» в ход идут бензин, кислоты, а также прочие реагенты, которые наркозависимые вводят в вену. При том, что дезоморфин выступает одной из модификаций морфина, он в девять раз его активнее и в пять раз токсичней. Наркотик-убийца обладает не менее сильным эффектом, чем героин, но из-за того, что его действие непродолжительно, применять его приходится чаще.
Около 90 процентов наркопритонов, выявляемых в Тюменской области, связаны с кустарным изготовлением и употреблением полусинтетического наркотика – дезоморфина. Такова статистика областного Управления наркоконтроля. Наркополицейские Тюменской области бьют в колокола по поводу разгула «дезоморфиновой наркомании». Они настойчиво поднимают вопрос о введении запрета на свободный отпуск из аптек кодеиносодержащих лекарственных препаратов. Как утверждают в наркоконтроле, сегодняшняя наркоситуация говорит о том, что такие лекарства используются по большей части именно для нетрадиционного применения.
В Тюменской области объем реализуемых препаратов с содержанием наркотических средств в 2006 году составил около 982 тыс. упаковок, в 2007 году – более 1,8 млн упаковок, в 2008 году – около 2 млн упаковок, в 2009 и 2010 годах – примерно столько же. Цена на некоторые наименования этих лекарств за последние годы из-за большого спроса выросла в полтора-два раза.
Решение вопроса о продаже таких препаратов строго по рецепту врача зависит от федеральных властей. По решению антинаркотической комиссии Тюменской области в адрес Минздравсоцразвития в свое время даже были направлены предложения не только ввести рецептурный отпуск кодеиносодержащих лекарств, но и включить некоторые из них в утвержденные списки сильнодействующих и ядовитых веществ.
В настоящее время на политическом уровне решение принято: препараты, содержащие кодеин, с 1 мая 2011 года будут отпускаться строго по рецепту врача.
– Я видел этих, дезоморфиновых, вообще зомби!– грустно усмехается Саня. – Я сам, правда, до такого не дошел, слава Богу. Как раз случай спас. Хотя я на тот момент и сам-то, героиновый, был уже вообще на последней стадии... Опустился ниже плинтуса... Как вспомнишь, так вздрогнешь, до чего доходило... Но сейчас, я тебе сразу скажу, я не употребляю. Не веришь, что ли? А чё мне врать-то!
(Продолжение следует.)
