Домишко был ветхий, как десятки других, стоящих по соседству. Он никак не претендовал на исторический памятник, хотя деревянные наличники на окнах были украшены затейливой резьбой, почерневшей от времени.
Дым грязными клочьями вырывался из дверного проема, облизывая лежавшую на пороге помятую алюминиевую флягу, и неожиданно устремлялся вверх, навстречу полыхавшему над ним огню, и там его затягивало обратно в сени.
Из тесного дворика вышла пожилая женщина в старом пальто, накинутом поверх ночной рубашки. Женщина была босиком и вытягивала вперед худые руки, хватаясь за пустое пространство, словно ища опоры.
Следом двигалось странное существо, оно обеими руками поддерживало тренировочные штаны без резинки на поясе и шаркало резиновыми калошами. Из кармана серой телогрейки торчало горлышко бутылки. Под ногами существа суетилась рыжая дворняга, которая тихо скулила, тряслась мелкой дрожью и пучила слезившиеся глаза, глубоко переживая только что испытанный страх.
– Пожарные едут! – раздался восторженный мальчишеский крик. На почтительном расстоянии от места происшествия уже скопилась группа зевак. Она поминутно обрастала новыми «болельщиками». Видимо, и впрямь человека завораживают текущая вода, открытое пламя и другие работающие люди.
– Так рвануло, что я чуть не родила, думала, в нашей стайке взорвалось-то! – без умолку тараторила пышнотелая молодуха. – А когда я на улицу выскочила, сразу поняла, что у соседей. Слава Богу, не убило никого, только уж дом-то не спасти, похоже…
Красная пожарная машина лихо вырулила из-за угла и резко остановилась, взвыв напоследок сиреной. Дорогу огнеборцам преграждала широкая канава, оставленная водопроводчиками еще в прошлом году. Средних лет водитель приоткрыл дверцу машины, прошептал что-то нецензурное одними губами. Затем оценил обстановку, сдал назад и мастерски обогнул препятствие, чудом не поцарапав о штакетник палисадника лакированное крыло.
Длинный язык пламени вырвался из обгорелого окна домика, словно из пасти огнедышащего дракона. Толпа ахнула, инстинктивно отпрянув. Возле канавы остановились в полной растерянности подоспевшие машины скорой помощи и милиции.
Пожарные бойко развернули шланг, подсоединили его к водоразборной колонке, счастливым образом действующей. Вскоре мощная струя воды выстрелила из брандспойта и устремилась на горящее сооружение. Спустя минуту еще один брезентовый рукав деловито отсекал пламя от ближайших построек. И хотя дым еще валом валил из обреченного дома, и огромные столбы пара то и дело вздымались вверх, огонь в считанные минуты был укрощен. С места пожарища тянуло приторной горечью, в которой преобладал знакомый запах бытового газа.
Среди зевак прокатился слух, что причиной несчастья стал взрыв неисправного газового баллона. Впрочем, этого не отрицали и сами погорельцы. Пожилая хозяйка отрешенно сидела на скамейке возле дома напротив и, как заезженная пластинка, устало повторяла одно и то же: «Говорила ведь я ему – не лезь пьяный к плите. Говорила ему…».
Ее муж то и дело прикладывался к горлышку спасенной бутылки, ерошил остатки седых волос на голове и мычал что-то нечленораздельное.
– А ведь легко отделались-то! – оптимистично подытожила одна из соседок. – Могли ведь и сами взорваться, и нас спалить подчистую!
Интеллигентного вида мужичок с аккуратной бородкой взахлеб рассказывал всем ужасную историю о том, как в прошлом году под Тюменью в одночасье сгорел целый дачный кооператив. А все, дескать, потому, что один из дачников самостоятельно сделал в доме электропроводку, вот и замкнуло. А ветер поспособствовал.
– Да нет, это его сосед подпалил, из ревности! – поправил какой-то всезнайка.
– Скорее, из зависти, – мрачно возразил другой мужик. – У нас из зависти даже убить могут!
Серый дым над пожарищем постепенно рассеивался. На фоне полуденного неба отчетливо проявились контуры сгоревшего домика и печной трубы. Возле поваленного забора одиноко приютился пустой газовый баллон, это был единственный предмет, оставшийся в целости.
– Вроде, взрослые люди, а ведут себя, как дети несмышленые! – проворчал молоденький дознаватель в погонах.
– Живы остались, и то слава Богу! – перекрестилась рядом стоявшая женщина.
