– А как помогает? – ухватился Лёвка за слова Квадрата о Божьей помощи. И ехидно поддел: – Чего же он тогда про Митрича-то забыл?
– Про того-то… – будто выхаркнул пассажир. И закашлялся… – Дурак потому что твой Митрич! – услышал сквозь сипенье Лёвка. – Глиняный человек! Пусть проводку починит, – и пожаров не будет. Раньше-то, брат, таких вот погорельцев за деревню выселяли! Не было им доверия в народе.
И на всё-то, рома-ерёма, был у Квадрата ответ! И даже Лёвкиной тёще он дал совет: пусть, мол, сажей те разводы на потолке замажет, а потом уже и белит. Этот способ с дедов-прадедов известен.
– Погоди! – горячо перебил его Лёвка. Ясно-понятно, что Митрич не семи пядей во лбу: умные люди зимой в плетёнках не бегают. – Но почему, спрашиваю, Бог-то его не предупредил? …Раз – и пожар! Такой вредный, а?!
– Но-но!.. – недовольно скрипнул Квадрат. Подумай, мол, вначале, а потом уже и вякай! – У него, поди, сто раз свет мигал, у твоего Митрича. Не без того. Почини, мол, земляк, проводку, заизолируй! …А дальше что было? Чего, говоришь, загорелось-то? – Квадрат удовлетворённо хрюкнул и сам себе ответил: – Сарайка! Сарайка не дом – но предупреждение! …Да ведь за сопливым с платком не находишься.
– А Ваньку Махоткина почему тогда не предупредил?! – отчаянно бухнул Лёвка. …Чёрта с два, мол, ты на этот вопросик ответишь! Этот, «брат», ребус посложнее будет! Не какие-нибудь там штучки-дрючки про дорожные повороты да место Бога на земле! Поконкретнее…
* * *
Историю с Ванькой Махоткиным знали все городские таксисты. Тот в последние годы постоянно околачивался на вокзале, а месяцев пять назад, аккурат в самую жару, пропал. Посадил, говорят, в свою тачку подвыпивших парней и укатил неизвестно куда. За большие деньги, мол, укатил-то! …День его прождали, сгорая от любопытства, мужики, неделю, а потом прошёл по вокзалу слух, что Ванькину «Волгу» обнаружили совершенно в другой области, а в багажнике – труп Ваньки. Вот такая история. …Но откуда премудрому Квадрату было её знать?
Да вновь ошибся Лёвка… Знал пассажир про Махотку. По совершенной случайности – один из тех парней, что укатили когда-то с Ванькой, оказался потом на зоне, где и работал Квадрат.
– Жадность ему глаза за-крыла, – прохрипел он и сунулся в карман за баллончиком, – твоему Ваньке. Насмерть запечатала. Деньги показали большие – он и поехал. …И ведь никто, кроме него, тех парней не повёз, никто, поостереглись! …Всё было ему до фонаря: и то, что пьяные, и что без багажа. А в прежние-то времена без чемоданов или узелков таких бродяг и близко к вокзалу не пускали. …А ты говоришь! Да как же его Бог не предупреждал? Разве что хайло ему, прости Господи, не начистил! …Чего?! …Умнеть, говорю, надо вот таким-то вот Ванькам! …Как? А скажу: книжки неглупые читать, вокруг себя смотреть. Видишь, муравей ползёт – не трогай его! У него ведь тоже делов-то невпроворот, не грех бы и тебе у него поучиться. Ты «Пророка» Пушкина читал? …Чего нос-то воротишь?! Годами сидушку давите, пузо растите, а книжку почитать – лень! – И словно бы подытожил: – Жалко его, конечно, чего говорить…
– Ваньку-то? – переспросил Мухин.
– Ваньку-то само собой, – прохрипел Квадрат. – Да уж поздно его жалеть. …Другого, говорю, жалко, дружка твоего. Как ты его назвал? …Шутник? Вот его, гых, и жалко… Пропадёт ведь!
* * *
Ну и Квадрат! Прав не прав, но что-то в его последних словах было. Чертухенция какая-то, рома-ерёма! Потому что где-то через неделю, на той же остановке у Госбанка, подъехал к Лёвке Сашка Пономарёв и, суетливо озираясь, спросил:
– Ты Шутника не встречал? …Нет, не неделю назад, на этих днях?
И, видя недоумённые Лёвкины глаза, затарахтел:
– Тут, понимаешь, какое дело! Подскочил ко мне в пятницу: разменяй, говорит, пятитысячную! …Посадил, мол, мужика до Тавды. У него таких бумажек, как грязи.
– Разменял?
– Чем? – скорчил удивлённую рожу Пономарь. – Ну, думаю, и везёт Шутнику: кому, понимаешь, пару тысяч за пазуху, а кому и костыль под мышку! …И четыре дня его уже не видел! А надо бы увидеть: он мне зимние колёса пообещал. Снег уж идёт, а как без шипов-то ездить?
Это верно… И где теперь этот Шутник? И Лёвка вспомнил слова Квадрата: «Глиняный человек… Пропадет ведь!».
