Владимира Путина ознакомили с ситуацией в Японии
Более полутора недель мир в прямом эфире наблюдает за развитием событий в Японии, где одна масштабная катастрофа сменяет другую. История с мощнейшим землетрясением отодвинута историей об убийственном цунами, которая, в свою очередь, отошла на второй план, уступив место новой беде – аварии на атомной станции.
Благодаря японскому телевидению о землетрясении в Тихом океане узнали в тот момент, когда оно произошло. И вместе с тележурналистами в режиме реального времени узнавали подробности – магнитуду, место главного толчка и тому подобное.
Это сделало зрителей участниками событий. Однако вместе с тем и не позволяло людям составить более или менее цельную картину происходившего, поскольку одно событие наслаивалось на другое, отодвигало его на задний план, а потом и вовсе выталкивало из поля зрения.
Сообщения журналистов из мест, пострадавших от землетрясения и переживших приход цунами, были либо подчеркнуто сочувственными, либо полными восторга от того, как в тяжелой ситуации японцы демонстрировали спокойствие.
Говорили о 90-летней женщине, которую нашли через несколько дней после того, как посчитали погибшей, о собаке, которая не захотела покидать в беде другого раненого пса.
Даже когда обстоятельства свидетельствовали о том, что в том или ином месте власти оказались не готовы к катастрофе, репортеры превращали это в повод для того, чтобы восхититься японским мужеством.
Так, когда в одном из пострадавших от землетрясения и цунами районов не оказалось достаточного количества еды для перемещенных лиц, репортеры говорили о японской стойкости, которая позволяет переживать трудности даже тогда, когда рацион сведен к одному огурцу, одному помидору и одному яблоку в день, замечает еженедельник «Деньги».
То есть налицо конкуренция формы и содержания.
Отношение начало меняться только после того, как выяснилось, что японская трагедия не закончилась землетрясением и цунами. Есть ещё атомные электростанции. Всё внимание оказалось прикованным к происходящему вокруг АЭС в Фукусиме.
Главной темой стала история о том, что японцы не только ничего не сделали, чтобы предотвратить проблемы на своих АЭС, но и вводили весь мир в заблуждение относительно масштабов катастрофы.
Обсуждалось, например, как руководство электростанции «Фукусима-1» ещё в самом начале кризиса отказалось впускать на территорию станции два пожарных расчета, которые были направлены туда командованием американских войск в Японии.
«Они просто заявили, что не откроют для нас ворота и что в нашей помощи они не нуждаются», – говорил один из американских военных. Это же позже подтвердил и официальный представитель группы американских войск в Японии.
Потом промелькнула информация: в Японию не пустили российских ядерщиков (что вполне объяснялось обострившейся шумихой вокруг «северных территорий»). Но почему не пускали американских специалистов, о чем сообщили доступные по кабельному телевидению нашим соотечественникам иностранные телекомпании, – загадка.
Дошло до открытого конфликта с американцами, которые усомнились в достаточности объявленной правительством Японии 20-километровой запретной зоны вокруг АЭС в Фукусиме. Американцы посчитали, что, учитывая постоянно ухудшающуюся ситуацию, минимальная разумная запретная зона – 80 километров вокруг станции.
«Я готов был согласиться с тем, что пожар на одном реакторе – непосредственное следствие землетрясения и цунами. Но второй взрыв, неудачные попытки спасти ситуацию и увеличение с каждым днем количества проблем однозначно свидетельствуют о двух вещах.
Первая: нам не говорили правды с самого начала, уж и не знаю, по злому умыслу или по незнанию. Вторая: все проблемы Фукусимы – следствие системных проблем в управлении станцией, которые начались не вчера и на которые все до сих пор за-крывали глаза», – заявил американский эксперт Джеймс Толл.
Реакция последовала незамедлительно. Разъяренный премьер-министр Японии Наото Кан вызвал к себе руководителей компании TEPCO и, оставив, по слухам, всякую вежливость, задал вопрос: «Так что, черт возьми, у вас там происходит?!».
Куда больший скандал вызвало решение руководства TEPCO в какой-то момент эвакуировать персонал станции из-за повышения уровня радиации. Это означало, что все работы на станции прекратятся. От компании потребовали вернуть персонал на станцию: в конце концов, борьба с чрезвычайной ситуацией входит в служебные обязанности.
Результат – настоящая паника, охватившая и Японию, и весь мир.
В субботу в Южно-Сахалинск (ближайший город к Японии) прилетел глава правительства Владимир Путин: «На месте хочу убедиться!», с журналистским «табором» (так называемый премьерский пул, собранные там журналисты являются «лицом изданий», есть люди, способные выходить за рамки унылой «информационной вертикали», начисто угробившей рассчитанное «исключительно на внутреннее потребление» отечественное телевидение).
«Табор» устремился в город. Город небольшой, поэтому вскоре все оказались на заполненном людьми рынке.
Рыбный рынок Южно-Сахалинска состоит из множества мелких магазинчиков и палаток, таких, которые московский мэр Сергей Собянин сносит легко и радостно, как Илья Муромец: «Кистенем махнет – лежат улицы, на округ поворотит – ложатся переулки...».
Здесь икра черная, живописует «Коммерсант», и красная производства многих фабричек и заводиков, а брать надо производства курильского «Гидростроя» – темна и жирна, но стоит дорого. Полки выложены огромным количеством рыбы вяленой и, наоборот, живой, вернее, живучей.
По рынку снует толпа, как на Красной площади (в выходной ходить здесь особо некуда).
Возле стенда с «чулочно-носочными изделиями для всей семьи» девушка предлагает купить морскую живность:
– Подвезли свежих малоротов!
– И немножко радиоактивности, да? – беззлобно уточняет один из журналистов.
– Да что вы тут говорите! – кричит девушка на весь магазин, причем и соседний тоже. – Мы пуганые! Вот из-за таких, как вы, паника в городе!
– Что вы, шуток не понимаете... – бормочет журналист. – Я просто хотел сказать, что, может, малороты с берегов Японии приплыли...
– Ничего себе шутки! – кипит она, как радиоактивные стержни в третьем блоке «Фукуcимы-1». – Это ж радиация!! А почему вы думаете, что малороты оттуда?..
– Да это тоже шутка! – произносит журналист и раскаивается: шуток на эту тему здесь уже не понимают.
Пока премьерский «табор» исследовал настроения в городе, о состоянии дел на японской атомной станции Владимиру Путину докладывал ведущий российский эксперт по безопасности ядерных объектов – первый заместитель гендиректора концерна «Росэнергоатом», заместитель директора РНЦ «Курчатовский институт» Владимир Асмолов, который в Чернобыле много лет был одним из руководителей работ по ликвидации последствий катастрофы. Он только что вернулся из Японии (российских экспертов, равно как и американских, на атомные станции уже пустили).
В литературном переложении «Известий» доклад выглядит следующим образом.
Прежде всего, после аварии на АЭС «Фукусима», которая произошла из-за природного катаклизма и не зависела от человеческого фактора, можно было работать гораздо лучше. Японцы, которые научились почти идеально эксплуатировать станцию, в кризисный момент потеряли управление. Японская модель с долгой и строгой иерархией усложнила последствия аварии. Чем дальше уходил вопрос от места аварии, тем медленнее принималось решение, тем хуже было управление.
Образно говоря, если русскому дяде Васе, чтобы починить залипшую кнопку, требуется отвертка и пять минут работы, японцы создают комиссию, мучительно совещаются, а ответственность на себя может взять только один начальник, которого срочно найти не всегда удается. Говорить с кем-нибудь ниже уровня заместителя министра бессмысленно.
– Конкретные примеры нерасторопности можете привести?
– Сколько угодно! Девять дней после аварии и обесточивания на станцию не могли перекинуть электрический ток. Русский человек быстро кабель по земле раскатал бы, запасной генератор притащил. Если бы удалось сразу запустить насосы с водой, худшего на станции удалось бы избежать.
Еще пример: водометные пожарные машины японцы подгоняли к разрушенным зданиям на 50 метров, а ближе из-за облучения боялись (по инструкции водитель должен всё время находиться в кабине). В итоге струя шла веером, толку не было. Я посоветовал подключать водометную пушку к дизелю, подходить к зданию в упор, поскольку человек был уже не нужен. Японцы сильно удивились, думали целый день и в итоге наше предложение приняли.
– Как показали себя сами реакторы?
Вопрос ключевой для будущего атомной энергетики.
– Реакторы три дня стояли и просили пить. Но воды им не давали. Только раскалившись до предела, реакторы стали обнажать активные зоны. На мой взгляд, реакторы показали исключительную надежность. Это важнейший вывод из аварии на АЭС «Фукусима», который говорит об устойчивости атомной энергетики.
– Много ли пострадавших от облучения на «Фукусиме»?
– С полной ответственностью заявляю, что на «Фукусиме» нет и не будет ни одного случая смерти от радиационного фактора. Япония после Хиросимы живет в состоянии паники от радиации (что, впрочем, из-за энергетического голода не помешало ей построить 55 ядерных энергоблоков). Самую большую дозу облучения получил рабочий, который схватил 100 миллизивертов, или 10 рентгенов. У нас в Чернобыле на медосмотр ликвидатора отправляли после 25 рентгенов.
– Почему российских специалистов несколько дней не пускали в Японию? – спрашивает один из журналистов.
– Не пускали не только российских, но и американских специалистов, которые представляли комиссию по ядерному регулированию, – отвечает Асмолов. – Эта комиссия находится в непосредственном подчинении президента США, а станция построена по американскому проекту. Японцы считают, что воспользоваться чужим опытом и советами – унизить себя и показать недостаток мудрости.
Ситуация усложняется политическим аспектом. Недавно в Японии к власти пришла партия, которая 40 лет была в оппозиции и лучше умеет критиковать, чем работать, тем более в кризисной ситуации.
