Каждый охотник, которому хотя бы раз в жизни доводилось сидеть в скрадке, наблюдать и слушать, как токуют тетерева-косачи, запомнил это навсегда. Мне тоже знакомы эти ощущения не понаслышке. В детстве не раз доводилось ходить с отцом на глухариную охоту без ружья.
Деревенька наша находилась в дремучей тайге Уватского района. В 30-х годах сосланные сюда «враги народа» отвоевали у леса небольшие участки для жизни, построили домишки, раскорчевали землю под огороды и небольшие поля. Стали сеять рожь, пшеницу, овес, горох.
Осенью, после уборки хлеба, на эти полянки охотно прилетали на кормежку глухари и косачи. Ни одного ружья в деревне не было, но изобретательные мужики быстро смекнули, как их ловить.
На дворе был сентябрь 1948 года. Мне недавно исполнилось девять лет. Отец сказал мне: «Завтра, сынок, пойдем ставить ловушки на глухарей». Я обрадовался и с трудом дождался утра. У папы, после трудовой армии, серьезно болели ноги, передвигался он на костылях, поэтому я был для него основной рабочей силой.
Поутру взяли с собой топор, связку тонких веревочек из мочала и отправились в путь. Других орудий ловли не было. Идти было недалеко. За нашим огородом как раз и начиналось это небольшое поле.
Мне было велено рубить березки и осинки толщиной не более оглобли, это примерно 6-8 см в диаметре. Чем кудрявее они были, тем лучше. Я носил их на поле, а отец укладывал жердинки в одну линию: комелек к комельку, вершинка к вершинке. Комельки нужно было раздвигать и вбивать крепкие колышки, на которые потом натягивался поводок с парой привязанных петель. Всё, ловушка готова. С обеих сторон поводка мы сняли дерн, на очищенную землю насыпали немного зерновых отходов. Так перегораживалось все поле, получалось 12-15 ловушек.
На опушке леса, напротив ловушек, сделали основательный шалаш-скрадок из веток и соломы, где можно было укрыться от дождя и снега.
В тот раз ждать нам пришлось долго. Только на рассвете услышали громкий шум крыльев. Глухари из болота слетелись на кормежку. Набралось их уже больше десятка. Из шалаша было видно, как они спокойно расхаживали по полю. Иной проходил так близко от шалаша, что хоть за хвост лови.
Особенность же такой охоты в том, что когда птица подходит к жердинке, она не перелетает через ветки, не пробирается через них, а проходит вдоль. Находит разбросанные зерна, подбирает, стремится перейти на другую сторону поводка, потому что там тоже разбросаны зерна. Петли же глухарь не замечает: идет и клюет. Охотник в это время наблюдает из укрытия. Как только заметит, что птица затрепыхалась, значит, надела петлю на шею и ее можно «брать».
Ограниченный в движении глухарь бьет крыльями по земле. Остальные, что поблизости, ненадолго настораживаются, поднимут головы, посмотрят кругом и, если никакой опасности не заметят, успокаиваются и продолжают ходить дальше. Косачи в таких случаях тут же взлетают, садятся на березы, но потом снова возвращаются на поле.
Однако долго мешкать нельзя, веревка может порваться, и глухарь улетит, поэтому, как только он затрепыхается, нужно бежать к нему с увесистой палкой. В такие моменты азарт охотника побеждает сожаление.
Один раз я поторопился и выскочил из шалаша без палки, бегу, раскинув руки, пытаюсь ухватить глухаря за шею, чтобы было легче с ним справиться. Когда мне это удалось и птица была мертва, я заметил кровь на своих руках. В пылу борьбы глухарь то ли когтем, то ли клювом ранил меня. Шрам ношу по сей день.
За осень обычно мы добывали до 20 глухарей, каждый весил 3-4 кг и более. Таким же способом ловили и косачей.
Однажды отец поставил такие ловушки на озимое поле, весной, когда растаял снег. Только вместо петель были уже капканы нулевого номера. «Улов» в тот день оказался значительным – семь штук красавцев-косачей.
Такая вот охота без ружья мне запомнилась на всю жизнь.
