Памяти земляка, солдата, неутомимого труженика, с которым жили-работали мы в хлопотное время после войны
Старший лейтенант-отставник
Николай Андреевич Козлов!
В жизни славно парню повезло:
Овладел профессией достойно,
В классах профтехнических служа,
Не знавал периодов «застойных»,
Пятилеток пыл не пролежал.
В сельской борозде не ведал лени,
В будний быт не падал на колени.
Однорядок пробовал лады
На задорных плясках молодых.
Небеса дарили доброту,
Послав тебе единственную ту,
Женушку, красу Елизавету.
Не найдешь любимее по свету!
* * *
Но в счастье жестко ворвалась война.
Прощанье у родимого окна –
И ты уже в училище Тюмени
Учил азы пехотного уменья…
Фронт под Москвой.
В бою сибиряки.
Грудь в грудь с врагом
У Волгуши-реки.
С тобой три тезки тут –
Парфенов и Дубровин,
И Сырчин – парень стоек,
Ладно скроен…
И первые потери. Чернокрыла доля:
Нет Сыропятова – улыбчивого Толи.
Землей студеной взят Анохин Валя.
Уход Завьялова друзья отгоревали.
Не успели, не дошли
До них медали.
Медальончики ребятам
В вечность дали…
И ты, как все, любя свой край родной,
Совсем не за листок
Сражался наградной.
И ни от пули, ни от штык-ножа
Не научен ты за спинами дрожать.
Судья тебе –
Солдатский зоркий круг.
И марку держит
Батальонный политрук.
* * *
Разведка уморилась, поредела.
А надо срочно
Снова в разведдело.
Солдаты круглосуточно в борьбе.
«В рейд сам пойду!» –
Ты приказал себе…
И трое вышли под Татищево село.
Морозным утром быстро рассвело,
Но напоролись на засаду эти трое.
Смертельный шквал огня
По ним устроен.
Один боец убит.
Ты приказал второму:
– В роту! Быстро! Упреди погромы!
…Сорвал разведчик немчуре «расплох».
А политрук-то как?
Да бой его не глох.
Сжат воин-одиночка с двух сторон.
В патроннике всего один патрон.
Но нависают туши двух верзил –
Одну в упор он пулею сразил…
* * *
Тут автоматный шов
Прошил политрука.
Глаза его потухли. Ватная рука.
Сознанье меркнет,
Сердце в полусне.
К родной приникнуть бы,
К испуганной сосне.
А силуэты черных:
– Гут-гут-гут!
Подстрела-«языка» схватить бегут.
В бараний рог, мол,
Мы его совьем.
Не добивайте,
Нужен нам живьем…
А раненый не мирится с судьбой:
– Врешь, врешь!
Еще не кончен бой.
Не все мои остатки сил
Свинец ваш подлый
Напрочь подкосил.
И, безоружный, в адовом кругу,
Утесом встал на русском берегу,
Как истый богатыревый типаж:
– А ну, бандит,
Схлестнемся врукопаш…
И, беспатронный,
Однорук и полузряч,
Смог сил своих остаточки напрячь.
Рывком, по кровью крашеном снегу,
Враз в горло вгрызся
Политрук врагу.
И в ярости,
В рычаньях и воях…
В снегу холодном умирали двое.
И нет фашистам Коли-«языка»,
Ведь зубы русского
Покрепче сталь-замка.
И пудрит тех двоих метель-пороша.
А ветры колкие им волосы ерошат.
Вдруг справа ухнуло
Проснувшимся снарядом.
А слева каски недруговы – рядом.
Но эти двое
Русским не внимали.
Солдаты век таких клещей
Не разнимали.
Ну, с немцем ясно все –
Бесспорная кончина.
А как там Николай?
Он жив! Он – молодчина!
Хоть в ранах весь.
И дышит еле-еле.
Но медсестрицы, к счастью,
Подоспели…
* * *
Потом по лазаретным адресам
Отвагу-храбреца
Искал аж Жуков сам.
Солнечногорск.
Великий генерал
Здесь многолюдье воинов собрал
И речь держал,
Восторгово пылая:
– Гордись, Сибирь, героем Николаем!
Вручу ему награду.
Пусть всегда
Рубинит ярко
«Красная Звезда»!
г. Тюмень.
