Как встарь, гусляр поёт о мечте недостижимой, несбыточной…
Гость из Екатеринбурга Евгений Бунтов проводил во Дворце национальных культур «Строитель» мастер-класс игры на старинных русских народных инструментах. И пойти на эту встречу стоило хотя бы для того, чтобы услышать живое звучание гуслей звончатых, колесной лиры, травяной дудки калюги, свирели… Словом, чтобы послушать музыку Руси изначальной и почувствовать, как пробуждается в душе твоей некая родовая память далекого прошлого.
Ты словно утомленный путник припадаешь к тому вечному первоначальному роднику и утоляешь духовную жажду, оживая вновь.
Гусляр, добрый молодец, «бел лицом, чернобров-чернобород», в расшитой косоворотке, подпоясанной длинным кушаком, точь-в-точь Боян, сошедший с древнерусских картин, играючи перебирал волшебные струны, пел песни-былины, разговаривал с честной публикой о житье-бытье. Кроме редкого своего умения воспроизводить эту изначальную чудо-музыку, Евгений Бунтов сам воссоздает заново народные инструменты – по старинным чертежам, по хранящимся в этнографических запасниках Петербурга образцам IX века, найденным археологами в раскопках Великого Новгорода. Утверждает, что жалейку из озерного тростника может изготовить чисто интуитивно, просто представив себя древним русичем. Сделать и в следующее мгновение выдать веселую трель-наигрыш. Говорит, что занимается сим благородным делом уже лет десять.
А начинал Евгений с игры на гитаре, с бардовской авторской песни. С годами появился интерес к своим корням, к традициям, к родовому древу. Оказалось, его предки – из яицких казаков. Стал исполнять старинные казачьи песни, попутно интересуясь: а на чем же они играли? И будто по мановению волшебной палочки в его жизни стали появляться всевозможные волынки, гудки, сопелки, свистульки, свирели, жалейки – люди откуда-то их брали и несли ему. «Первые гусли появились у меня в дар от служителей монастыря, в урочище на Ганиной яме под Екатеринбургом. Древний инструмент был весь разбит, расстроен. Год с ним возился, настраивал. Знающие люди нарисовали на корпусе точки, по которым стал брать первые аккорды. И гусли заиграли. И я запел. Стал выступать с концертами, общаться с людьми. И начал постепенно понимать, что в этих народных инструментах есть некий код, позволяющий нам подключаться к духовному миру – пространству наших предков-славян. Независимо от того, в какие времена и в каких каменных городских джунглях мы живем, невзирая на обдувающие нас сквозняки чужих культур. Как только подключаемся к этому древнему коду, мы опять становимся самими собой, обретаем историческую память, свое национальное соответствие».
Самые сложные из представленных Евгением Бунтовым музыкальных инструментов, конечно, гусли да совсем забытый казачий колесный гудок, так называемая походная колесная лира, похожая на ладью. Делаются они из дерева, растущего в той или иной местности. Например, из ели или сосны. Гусли имеют обычно пять-семь струн – в основном жильных, волосяных или нитяных. Далеко не каждый располагал деньгами, чтобы «натянуть» проволочные струны. Что касается «казачьей лиры», то именно она была верной спутницей этих неугомонных воинов, осваивавших в XVI-XVII веках пространства Урала и Сибири. Ее еще называли «сорокавёрстной», потому что в долгих походах помогала им, конным и пешим, сохранять силы, боевой дух и с ходу, с марша вступать в бой и побеждать противника. А конструктивно это механическая скрипка с тремя жильными струнами, с колесом вместо смычка и с несколькими шашечками, исполняющими роль «пальцев». Звук изумительный, словами не передать, надо слушать.
Сегодня, как и в старину далекую, гусляр поет о мечте, почти непостижимой, несбыточной: «Где тот край, что всем на диво правда кривду победила?». И, странствуя, все-таки пробуждает в людях некий культурный иммунитет, ибо убежден: только традиционная культура наших предков защитит нас от иноземного духовного порабощения. Бунтов признался, что следует призыву Серафима Саровского: спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи. Выступает с авторской программой «Заповедные звуки России» в школах, проводит специальные семинары в музыкальных училищах и консерваториях. Однажды услышал в свой адрес от «академической» скрипачки самый лучший комплимент: «Спасибо. Мы испытали самый настоящий эстетический шок!». Значит, по-русски говоря, его искусство проняло, пробудило, затронуло душу. А это дорогого стоит…
