Из журналистов выходят хорошие писатели
Все чаще мои приятели-коллеги журналисты в зрелых годах обращаются к литературному творчеству. И, надо сказать, у них это получается. Невольно вспоминаются слова москвича Дмитрия Быкова: «Я всегда говорил, что из журналистов выходят хорошие писатели». И сказаны они были в рецензии журнала «Новый мир» о творчестве нашего земляка Виктора Строгальщикова, когда он номинировался на главную литературную премию страны «Большая книга» и был включен в дюжину ведущих писателей России.
Год назад вышла книга Леонида Иванова «Первый парень на деревне». Добротный литературно-публицистический сборник рассказов и очерков. Однако говорить о нем сейчас уже несколько поздновато, тем более томик этот явился своеобразным подведением итогов минувшего журналистского прошлого автора. Тот же Строгальщиков предпослал ему следующие строки: «По себе знаю, что приходит момент, когда жизненному и репортерско-корреспондентскому опыту становится просто тесно в газетных жанровых рамках. Так что Леонид Иванов вступил на писательскую стезю не из моды или прихоти, а потому, что назрело, накопилось. И этот смелый шаг, по моему искреннему убеждению, у него получился удачным, что случается, кстати, нечасто».
И вот довелось на днях с некоторым сожалением отложить прочитанную, что называется, на едином дыхании новую книгу Иванова – «Леший». А грустинка проявилась от нечастого теперь чувства – мало… Потому что успел полюбить героев-чудиков повести, особенно главного, с неожиданным именем Анемподист.
В начале чтения несколько недоумевал по поводу ее композиции, краткости и некоторой фрагментарности глав. Позже понял, что складывается она в некий «фильм», кадры которого подчинены вполне определенному монтажному замыслу. Видимо, сказывается многолетняя работа автора на телевидении. И еще: такое мозаичное построение повести придает ей красочности, рельефности и выпуклости характеров и общей панорамы.
И все-таки основной особинкой стоит назвать мягкий, хотя и несколько солоноватый юмор, как могут воспринять сельскую подоплеку его эстетствующие читатели. Зато ни малейшего оттенка хихиканья и клоунады, чем грешат в теле- и радиоэфире нынешние «смехачи». Собственно, добрая и отнюдь не издевательская улыбка автора над героем появляется в самом начале книги, когда под звуки гимна он просыпается: «Вот ведь, патриот грёбаный, – с радостной улыбкой подумал мужик, вспомнив давно прочитанное в каком-то журнале, что в Соединенных Штатах все слушают гимн стоя. Видимо, его несколько лет дремавший «крантик», что служил только для облегчения мочевого пузыря, тоже решил последовать американскому примеру». Увы, попытка Анемподиста использовать своего «патриота» по второму его назначению окончилась конфузом, как и названа эта глава…
Последующая «раскадровка» повести состоит из воспоминаний односельчан и картин деревенской жизни родной для Иванова Вологодчины. Нередко автор будто отвлекается от сквозного сюжета и рисует иных персонажей. Так что использует некогда очень популярный жанр – повесть в новеллах. И это вовсе не какие-то анекдотические зарисовки, хватает и грустного, и даже трагичного (глава «За сеном»).
Много ли вам в последнее время попадалось книг, наполненных добром и нескрываемой любовью к людям? Ответа на этот риторический вопрос не жду. Скажу лишь, что «Леший» относится к таковым. Без всяких «клубничек» и «стрелялок», без так называемой ненормативной лексики повесть читается и оставляет надежду, что были, есть и остаются в нашем Отечестве исконно русские люди, трудяги и весельчаки, выдумщики и добряки.
Сочный язык, щедро сдобренный вологодским диалектом, позволяет передать своеобычность и прелесть старинного русского края, особенности его людей. Ну никак не скажешь, что Леонид Иванов финн по происхождению: этот «горячий финский парень» впитал в детстве, юности и уже в зрелые годы гораздо больше русского, нежели многие записные «квасные патриоты». Необходимая ремарка: говорю это не только в порядке рецензирования повести, но и потому, что знаю Иванова добрую четверть века. И не надо ухмыляться, дескать, потому и расхваливает писака писаку. Автор, вручая книжку, надписанную: «Самому беспристрастному критику», знает, что в оценках не стесняюсь, когда доводится знакомиться с творениями коллег, рискнувших заново очинить журналистское перо ради беллетристики. И он вовсе не намекал на подготовку какой-либо критической заметки. Ваш покорный слуга мог бы и промолчать в тряпочку, да вот – не удержался. И душой кривить не приходится…
Едва раскрыл томик, наткнулся на фразу: «Колеса мулили, гремя намотанными цепями…». И захотелось прочесть. В последнее время для пожилого читателя подобное желание почти исключено. Дальше – больше, как говорится. Повесть «населена» героями под стать романной панораме. И пусть каждый из них появляется ненадолго, но запоминается своей непохожестью на других и языком, и поступками. Так можно писать только о тех, кого искренне любишь. Браво, доктор политических наук, академик МФАУН и пр., и пр.!
P. S. Кроме повести «Леший», в сборнике опубликованы несколько очерков бывшего собкора газеты «Труд» и редактора регионального приложения к ней Л. Иванова. Но это отдельный разговор о прошлом творческом пути до обновленного пера.
