С большим удовлетворением прочитал в «Охотничьем поле» за 1 октября публикацию «Разумно ли из Москвы управлять тюменским карасём?». Тут даже заголовок дёт ответ, а текст убедительно доказывает:

Неразумно.

Действительно, это право надо передать в область. Из Москвы ведь не видно, что делается на наших озёрах. И не сети и фитили причина экологического бедствия. Наоборот, если селянин не будет долбить лёд, чтобы поставить сетку или фитиль, рыба в озере погибнет от недостатка кислорода. Горожанин с удочкой тоже хорошо помогает (не один десяток лунок за выход просверлит), но у нас уйма таких озёр, где с удочкой делать нечего.

А вот тот экологический ущерб, который был нанесён рекам в период начального освоения нефтяных богатств, и сейчас ещё даёт о себе знать. Я помню эти нефтяные плёнки, которые тянулись за танкерами и баржами, перевозящими нефтепродукты. А сколько вреда при авариях на нефтепроводах? Вот где бы надо проявить строгость.

И меня очень порадовало, что народный депутат Владимир Васильевич Завьялов откликнулся на заботу селян, которые кормились от озер испокон веков. Надо менять Правила рыболовства, чтобы областная власть, а не Москва решала, на каком озере тюменским селянам можно ловить карася сетками и на каком нельзя. Сейчас многие полномочия передаются от Федерации регионам. Вот и в Правила рыболовства надо внести такое изменение. Я всячески желаю, чтобы депутату удалось этого добиться.

Тобольск.

Экстремальная зимовка

Владимир ДРОБЫШЕВСКИЙ, биолог-охотовед

Морозное и тихое ноябрьское утро. Выпавший накануне снежок дал возможность испытать охотничье счастье по пороше. А вскоре попался и свежий след лесной куницы, петлявшей к тальниковому болоту.

Старый охотничий пес Рекс, аккуратно обнюхав следы, оглянулся на меня, понял, что предстоит нелегкая работа по распутыванию всех хитросплетений лесной разбойницы, и нехотя полез в густые тальники.

Спустя часа полтора где-то совсем в стороне раздался его лай, настойчивый и злобный. С ружьем наготове я поспешил на голос. Все оказалось довольно просто: Рекс скреб основание толстой осины, на которой в трех метрах от земли виднелось дупло. И тут я обратил внимание на какой-то желтый пласт на снегу. Тяжелый кусок сота с медом! Видно, прихватив его про запас, куница не смогла втащить в дупло и уронила.

Вскоре я стоял у гнезда пчел. Был конец ноября, мороз 17 градусов, но между рядами сотов, прикрепленных к нижней части осины, плотно прижавшись одна к одной, сидели пчелы, тихо жужжа и медленно передвигаясь, они постоянно менялись местами.

Подойдя близко, я был немедленно наказан. С десяток защитниц этого необычного жилища вцепились в меховую шапку, а одна больно ужалила в шею. Пришлось ретироваться, а в конце дня, сменив ружье на лицевую сетку, занялся переселением злобно-дружного сообщества в улей. Вместе с товарищем часть ствола с гнездом обернули марлей, затем вырезали пилой и перевезли в дом, где при свете красной лампы семью пересадили в улей с медовыми сотами. И вовремя – запасы меда у пчел заканчивались. Улей был унесен на пасеку и засыпан снегом…

В конце марта, в тихий солнечный день, из летка улья показались первые пчелки, вскоре все вокруг жужжало и звенело – у обитательниц улья начался активный период жизни.

...А что куница? Она, видимо, сильно удивилась, прибежав ночью за очередной порцией меда и не обнаружив даже гнезда.

Армизонский район.