ПРЕСС-ОБЗОР
ВЛАДИМИР ПУТИН ВСТРЕТИЛСЯ С РЕДЖЕПОМ ЭРДОГАНОМ
В пятницу Москву посетила представительная турецкая делегация во главе с президентом Турции. Повестка была крайне насыщенной. В рамках визита Реджеп Эрдоган встретился с Владимиром Путиным в узком кругу, после – в расширенном составе. Оба приняли участие в заседании Совета сотрудничества высшего уровня (ССВУ) – органа, разрабатывающего основные принципы развития двухсторонних отношений, созданного в 2010 году.
ВНЕШНИЙ ВЗГЛЯД
Заседание в узком кругу прошло быстро. В широком – долго. Когда, наконец, президенты вышли к журналистам, начало было отмечено заявлением Реджепа Эрдогана насчет террористических, по его мнению, группировок, действующих на территории России. Реджеп Эрдоган потребовал прекратить их функционирование в ультимативном тоне.
На этом, после сбитого в Сирии российского бомбардировщика Су-24, изнурительная дружба двух президентов могла и закончиться, замечает «Коммерсантъ». Россия не считает эти группировки (например, Рабочую партию Курдистана) террористическими – и надо совсем не дорожить этими то ли хрупкими, то ли устойчивыми долгосрочными отношениями, чтобы именно с этого момента, о котором Путин и Эрдоган до сих пор старательно умалчивали, публично начать товарищескую беседу.
Владимир Путин и Реджеп Эрдоган ответили на вопросы журналистов. Путин заявил, что благодаря России, Турции и Ирану «удалось начать в Астане прямые переговоры между правительством Сирии и вооруженной оппозицией» (но пока не удается их продолжить).
Турецкий президент рассказал, что «к сожалению, в 2015 году случилась трагедия (был сбит российский самолет), это нас сердечно ранило». «И мы потеряли время, но нам удалось преодолеть провокационные действия».
Кроме того, он заявил, что больше не хочет произносить слово «нормализация» в отношениях России и Турции. Слово это ему претит, так как нормализация, по его представлениям, уже случилась.
Эрдоган добавил, что просит «полностью ликвидировать экономические ограничения, которые еще существуют «в отношении его страны». «Надеемся, – уже прямо сказал турецкий президент, – Россия пересмотрит и свое решение о визовом режиме».
Затем оба высказались о территориальной целостности Сирии как обязательном условии послевоенного мира. Реджеп Эрдоган рассказал, что на территории Турции сейчас находятся 3 миллиона сирийских беженцев и 300 тысяч – иракских, и что Турция потратила на них уже $25 миллиардов, и что «этого, конечно, недостаточно».
Тут журналист турецкого информационного агентства прямо спросил Владимира Путина про то, о чем они все, видимо, и думали по дороге в Москву:
– Существует запрет на работу граждан Турции в России и на приезд турецких бизнесменов. Когда этот запрет будет отменен?
Владимир Путин неожиданно так же прямо ответил:
– Мы договорились, что этот запрет будет снят. Когда? В ближайшее время! Вопрос носит технический характер после нашего сегодняшнего разговора.
– Это великий день! – воскликнул один из турецких журналистов. – Мы будем помнить о нем!
Таков внешний взгляд.
МАКСИМАЛЬНО ШИРОКАЯ ПОВЕСТКА
Проще всего решались экономические вопросы, продолжает тему РБК. Реджеп Эрдоган приехал в Москву за отменой всех санкций, введенных Москвой против Анкары после нападения на Су-24 в конце 2015 года.
«Те фирмы и компании, которые представлены сейчас в России, должны быть избавлены от всех санкций и ограничений, которые имеются в их отношении», – сказал турецкий президент.
По наблюдениям российских дипломатов, именно санкционная тема преобладала в публикациях турецких СМИ перед визитом.
Однако с ноября 2015 года формула «политика – отдельно, экономика – отдельно» перестала работать. Турецкий «нож в спину» не прошел бесследно для отношений двух стран. Теперь политика тесно связана с экономикой и наоборот. Нормализация экономических отношений происходит параллельно с политическими договоренностями по Сирии, отмечает Forbes.
С точки зрения российских дипломатов, дело выглядит примерно так.
Повестка на переговорах была максимально широкая, и, благодаря кропотливой предварительной работе дипломатов, экономистов и военных (последние не раз встречались на уровне глав генштабов), по всем вопросам «удалось достичь как минимум взаимопонимания». И это полностью устраивает Эрдогана, отправившегося в Москву «за максимальным количеством побед».
«В Турции скоро пройдет конституционный референдум по увеличению полномочий президента, и нынешнему главе Турции нужны маленькие и большие публичные успехи. За счет них он планирует получить голоса националистов», – поясняет РИА «Новости» доцент Дипломатической академии, директор Центра востоковедных исследований Владимир Аватков.
Отказывать Эрдогану было непросто – Кремль и без того слишком долго оттягивал снятие сельскохозяйственных санкций (в угоду отечественному производителю, которому давали встать на ноги). В результате Путин пошел турецкому коллеге навстречу. По словам российского президента, Москва и Анкара преодолели все разногласия после ситуации с Су-24. В самое ближайшее время будут окончательно сняты все ограничения на импорт турецкой плодоовощной продукции (в частности, томатов, винограда, яблок), а также снят запрет на получение рабочих виз для сотрудников турецких строительных компаний.
Реджеп Эрдоган снова говорит о перспективах роста товаро- оборота до 100 миллиардов долларов (в 2016 году эта цифра составляла 15 миллиардов). Российский президент не столь оптимистичен, он отметил возникновение новых горизонтов для сотрудничества.
СИРИЙСКАЯ КОНКРЕТИКА
С внешнеполитическими вопросами было сложнее. Эрдоган и Путин, скорее всего, обсуждали весь спектр дипломатических тем, от Нагорного Карабаха (турецкий президент ритуально призвал к решению карабахского конфликта, поскольку «растет риск начала новой войны») до европейских проблем, однако основными вопросами были Сирия и Иран.
В сирийском вопросе Москва и Анкара достигли достаточно высокого уровня взаимопонимания и уважения интересов. Вплоть до готовности «понять и прощать ошибки» наподобие случайного российского авиаудара 9 февраля (в ходе которого погибло несколько турецких солдат) или же не пиариться за счет сирийского летчика, чей самолет рухнул на турецкую территорию. Стороны фактически согласились с самой нейтральной версией о том, что он-де упал из-за технической неисправности на борту.
Однако у них до сих пор существуют практические разногласия относительно будущего этой страны. «Для Турции самым болезненным вопросом в сирийской повестке являются курды. Анкара выступает против любого рода автономии для них, а также называет все курдские структуры – даже те, что борются с группировкой ИГ – террористическими», – поясняет Аватков.
У Москвы иная позиция – Кремль готов сотрудничать с курдами в региональных делах, выступает за их подключение к женевским переговорам и не особо возражает против их культурной автономии в будущей Сирии.
Нежелание потерять доверие курдских союзников в борьбе с исламистами заставило Россию и США практически пойти на совместные действия по защите курдов, отмечает Bloomberg. Согласие Сирии и России позволило США разместить своих военных в провинции Манбидж, где проживает курдское население, создав там буферную зону для его защиты.
По мнению Владимира Аваткова, соприкосновение в сирийском вопросе будет найдено только тогда, когда Москва и Анкара договорятся по остальным пунктам сирийской повестки. Например, о судьбе Асада. «Турция продолжает отказывать сирийскому президенту в легитимности, она лишь немного убрала артикуляцию этой позиции из публичного пространства. Анкара все еще надеется на то, что на место Асада придут умеренные суннитские исламисты, которые будут сотрудничать с Турцией по ряду вопросов», – поясняет он.
Конкретизация будущего Сирии станет предметом дальнейших переговоров, причем не столько российско-турецких, сколько российско-турецко-иранских.
ИРАНСКИЙ ФАКТОР
И вот тут возникает еще один тонкий момент. Не секрет, что сейчас Израиль и США хотят сколотить некий региональный блок по противодействию Ирану. За сутки до визита Реджепа Эрдогана в Москве побывал израильский премьер-министр Беньямин Нетаньяху, и он убеждал Владимира Путина поучаствовать в игре «выброси Иран из Сирии». И если Путина он, по всей видимости, не убедил, то с Анкарой, чисто теоретически, должно быть проще. Иран всегда соперничал с Турцией за влияние в регионе, и саму сирийскую войну Анкара поддерживала именно для того, чтобы выбить эту страну из-под иранского влияния. Почему бы не совершить новый подход? Потому что Турции это невыгодно, по крайней мере, в данный момент. По мнению Аваткова, Эрдогана полностью устраивает формат Россия- Турция-Иран в деле урегулирования сирийской проблематики (Анкаре гарантировали соблюдение ее интересов в вопросе о будущем устройстве этой страны). Турция за последние несколько лет совершила слишком много ошибок, и ей нужны партнеры для конструирования Ближнего Востока в соответствии с турецкими интересами. Но где их взять?
Недавний турецко-германский скандал (когда министрам Турции фактически запретили приехать в ФРГ и убеждать живущих там турецких граждан прийти и проголосовать на турецком референдуме) и дипломатическая война с Нидерландами показывает, что Евросоюз Анкару вообще не воспринимает.
На американцев надежды мало – Дональд Трамп продолжает заигрывать с курдами и всерьез намерен защищать их от нападения со стороны турецкой армии и подконтрольной ей части сирийских боевиков.
Впрочем, Трамп неординарен, и этот фактор имеет колоссальное значение. Нельзя исключать вероятности того, что авантюрный Эрдоган все-таки может переметнуться и поучаствовать в антииранской кампании. Но тогда ему придется поссориться с партнерами, которые его воспринимают как равного.
Словом, это еще тот друг.
Сергей ШИЛЬНИКОВ
Евгений КРАН /рис./
