Бойкий деревенский паренек из Абатского района поступил после восьмилетки в Тобольскую рыбопромысловую мореходную школу юнг. По окончании ее был направлен в Салехард, в базу морского промысла. Шел 1959 год, месяц май. Пареньку не исполнилось еще восемнадцати. Так что помощником капитана его взяли, как говорится, «под честное слово»: да возрастом не вышел, но ведь документы-то есть!
Так началась трудовая биография Николая Долгачева – моряка, комсомольского, партийного, профсоюзного вожака. Человека, счастливого тем, что судьба неразрывно связала его с суровым Ямальским краем. Он там жил и работал по 1983 год. Но и потом, когда по партийному долгу перебрался в Тюмень, Север не отпустил его от себя. И сыновья, хоть и живут в Тюмени, но занимаются перевозкой грузов туда речным и автомобильным транспортом.
Морская душа
…А те первые четыре года в Салехарде вспоминает Долгачев с особенным чувством. Отправлялись на сейнере в Обскую губу на лов селедки-ряпушки, муксуна, нельмы на всю навигацию: в конце мая вслед за льдом выходили в море и работали до конца октября. Их судно заправляли топливом, забирали пойманную рыбу, а команда оставалась на борту. 8-10 человек – весь трудовой коллектив. На одно судно приходилось 2,5 километра сетей. Каждый день их надо было выбросить, а утром найти, потому что их уносило в сторону ветром, приливом-отливом. Потом сети команда должна была вытащить. В любую погоду, несмотря на шторм, руками освободить каждую запутавшуюся, бьющуюся рыбину. А вечером предстояло опять выкидывать сети – все начиналось по новому кругу. И так четыре месяца. И холодина вечная, хотя в каютах с двухъярусными кроватями круглые сутки топилась буржуйка. Но вместе с тем грела душу романтика…
«Был случай, когда мы поймали в сети белуху, из семейства китовых, – вспоминает Николай Семенович. – Тонны на полторы. Она в основном водится в Карском море, но иногда заходит вслед за ряпушкой в Тазовскую губу. Запуталась в сетях. Мы ее на палубу кое-как подняли – аж стрела погнулась, сейнер наклонился. Судно-то небольшое! Ну и, конечно, все сбежались смотреть – она гладкая-гладкая, прямо красавица. Белоснежная! И нерпа попадалась… Вечером сидишь на палубе – она подплывает. Вечера безумно красивые были! Когда хорошая погода, а ты еще молодой, и мысли светлые, все впереди – это так классно!.. Хотя, вообще-то, труд был адский. Если ерш попадется – все руки исколешь… Но зато это была самая высокооплачиваемая, самая престижная, самая уважаемая работа в городе».
Так что трудно сказать, что «держало» молодых крепких парней на судне – романтика или зарплата. Тот, кто не выдерживал, уходил в речпорт – там поспокойней. Или на технический участок. Но все равно считалось, что моряки – это элита. Девчонки на них особенно заглядывались, все женихи – ребята с базы морского промысла – были нарасхват.
В Салехарде тогда был единственный очаг культуры – окружной Дом культуры народов Севера. Да еще горсад, где танцы проходили летом. На танцах и познакомился молодой помощник капитана со студенткой педучилища Галиной. Дружили года два, а потом поженились. Было им всего-то по двадцать. Жили в домишке, переделанном из барака. Стоял он прямо на болоте, на сваях. В городе тогда с жильем было сложно: весь жилфонд – те бараки, что остались после печально знаменитой 501-й стройки. По главным улицам – Республики и Ленина – можно было кое-как проехать по лежневке – уложенным поперек дороги бревнам. Если надо в аэропорт, надевали резиновые сапоги, потому что автобус там пройти не мог. Старожилы, наверное, помнят самое непроходимое место – через Шайтанку. Но им, молодым, все было нипочем! Николай всю навигацию был в море, а зимой играл в волейбол за команду «Водник», был секретарем комитета комсомола базы морского промысла.
«Так, видно, было суждено…»
Так вышло, что легендарный Владимир Артеев, тогда секретарь окружкома комсомола, заметил активного, веселого парня, умеющего находить общий язык с людьми. И предложил перейти в окружком комсомола. «У меня был принцип, – рассказывает Долгачев, – я ни разу в жизни ни от какого предложения не отказывался, считал: значит, так должно быть по судьбе. Непросто было на это решиться, ведь я не так давно женился и надо было обзаводиться тем, что создает семейный уют…»
И все же, потеряв в деньгах, он перешел с хорошо оплачиваемой работы на 100 рублей зарплаты инструктора окружкома комсомола. Для Долгачева началась новая жизнь. Командировки каждый месяц. В округе нет поселка, где бы он ни побывал тогда. Помогал комсомольским организациям на местах, проверял их работу. Узнавал, учился сам. Вспоминая, подчеркивает, как много дало ему общение с людьми: «Не столько я давал им что-то, сколько они дали мне». Полтора года инструктором, потом – заведующим орготделом окружкома, а потом – пять с половиной лет – первым секретарем Салехардского горкома комсомола. Это было наиболее интересным – самостоятельная работа в городе, ставшем ему родным. Задача – воспитание молодежи. Спортивно-оздоровительная, культмассовая работа. Организация студенческой молодежи – в городе было четыре средних специальных учебных заведения. Надо было развивать северную глубинку, нести культуру в массы. В те годы власти призвали местную молодежь заняться ликвидацией неграмотности в Ямало-Ненецком округе. Девчонок и парней – всех, кто только может, отправляли в тундру, чтобы жили прямо в чумах, рядом с оленеводами, и учили их. Эта кампания продолжалась лет пять. «Я сам возил их в Гыду и отправлял по чумам, – вспоминает Долгачев. – Одевали девчат в меховую одежду, и они месяцами кочевали с оленеводами, учили их грамоте. Тогда процентов 70 ненцев были вообще неграмотными».
Другой заботой молодежи был сбор детей в интернаты. На стойбище прилетал вертолет, а ребятишки разбегались, боясь уезжать от родителей. Да и родители порой не хотели отдавать своих детей в интернат. Так что приходилось убеждать их в необходимости дать чадам образование, а иногда увозить чуть ли не силой.
Принимать студенческие строительные отряды – это тоже была работа комсомола. К началу лета «собирали» объемы работ, помогали решать все оргвопросы ребятам, которые «пахали» по 16-18 часов в сутки в течение 3-4 месяцев, в основном строили жилье.
Восемь с половиной лет Долгачев работал в комсомоле. После тридцати пригласили инструктором окружкома партии. И снова никто не рос так быстро, как он. Год – инструктор, полтора года – заместитель заведующего, потом – заведующий орготделом окружкома партии. Ему было всего 33 года, когда вызвали и сказали: вот тебе путевка, руководи. Назначен первым секретарем Приуральского райкома партии. Что такое партийная дисциплина, хорошо знают люди старшего поколения.
Первый секретарь
Так было: первый секретарь райкома – первый человек в районе. Что «первый» скажет, то и будет. Но и спрос прежде всего с него. Даже за помойки отвечал. Предприятия района не выполняют план – тоже виноват. И за сбежавшего из интерната ребенка ответственность несет именно он. Долгачев вспоминает: «Раньше мясо давали по спискам. В магазине его нет, я сажусь на самолет, лечу в совхоз, организую погрузку, везу и докладываю народу...».
Единоличная власть – это как медаль о двух сторонах. С одной –величайшая ответственность, а с другой – и права большие. От самого человека зависит, что перетянет. Бывало, некоторые «зарывались», не знали предела своей власти. И теряли руководящее место. Спрашиваю Николая Семеновича: «Вам повезло или это ваша заслуга?». Отвечает: «И повезло, и работа, конечно. Многое зависело от того, насколько человек умеет работать с людьми, как его воспринимают. Знал одного руководителя – строгий, многое знал, умел, вот только барином себя чувствовал, народ не любил его. Но в основном я вспоминаю первых секретарей с благодарностью, особенно товарищей старшего поколения. Люди высочайшей ответственности. Работа первого секретаря – это большая жизненная школа, школа работы с людьми. Если людей не уважаешь, нечего тебе там делать».
Новый поворот в судьбе
В 1983 году было создано Обь-Иртышское речное пароходство. Тогдашний первый секретарь обкома партии Геннадий Богомяков дал команду искать опытного партийного работника с образованием речника на пост председателя бассейнового комитета профсоюза работников морского и речного флота. И такой нашелся, Николай Долгачев. И снова его не спросили, а сказали: надо!
Все приходилось начинать с нуля. У Обь-Иртышского пароходства появился свой флот. В Тюмени было небольшое линейное пароходство. Стало – 32 тысячи человек, работающих на просторах огромной Тюменской области! И надо было не только обеспечить этих людей трудовым фронтом, но и создать условия, позаботиться о них. Оживились профсоюзные организации, заработали дома культуры, обновились культбазы. Пятнадцать лет Долгачев отдал тому, чтобы работникам пароходства вовремя платили зарплату, чтобы строились детские сады, чтобы не гасли окна домов культуры, чтобы вовремя доставлялись на судна газеты и письма. Создали свое управление рабочего снабжения. У речников в каждом городе были свои магазины, свои поликлиники, в Тюмени – больница «Водник».
С началом перестройки профсоюзы, как известно, потеряли свою прежнюю роль. Долгачев стал директором Фонда социального страхования. Уже в пенсионном возрасте возглавил представительство Пуровского района в областном центре. А когда «стукнуло» 65, стал помощником председателя Думы Ямало-Ненецкого округа Сергея Харючи. Выполнял его поручения, осуществлял связь с ветеранами Ямала, перебравшимися на жительство в Тюмень. Принимал самое деятельное участие в организации землячества «Пуровчане».
В нынешнем декабре Николаю Семеновичу исполнится 69. И он решил: хватит, надо уступить дорогу молодым, перспективным. И остался помощником депутата на общественных началах.
Практически раз в году бывает на Севере. Летает по делам, навестить могилы родственников, на отдых. Вот и нынче 9 декабря собирается вместе с другими ямальскими ветеранами на празднование юбилея округа. Что тянет туда? Память. Хочется увидеть тот домишко, где жили с женой, растили двух сыновей. Речной вокзал, где проводили комсомольские мероприятия… Редакцию радиовещания, горсад, стадион… Хочется вспомнить юность. И порадоваться за землю, к которой прикипела душа. Там многое не узнать – все перестроено кардинальным образом. Такой ледовый дворец отгрохали! А в Аксарке, где были когда-то одни бараки и воду на котельную возили бочкой на лошадке? Сейчас приехали и ...заблудились, когда искали дом, где Галина Васильевна родилась. Поселочек стал – просто сказка!» – гордится Николай Семенович.
На вопрос, что пожелал бы он родному Ямало-Ненецкому округу, отмечающему большой юбилей, Долгачев ответил: «Чтобы Ямал развивался такими же темпами, как сейчас. Чтобы люди от этого только выигрывали, жили потеплее, покомфортнее. И чтобы молодые воспитывались в духе любви к родному краю».