ЧЕЛОВЕК И ЕГО ДЕЛО
Интересный парадокс являет собой Сладковский район в отношении фауны. Нет здесь ни одной речки, овражка, дремучих урманов, где бы дичь могла укрыться от всё возрастающей армии охотников и вездесущих браконьеров. Всё здесь, как на ладони. А вот поди ж ты, на юге области район самый богатый по обилию дичи.
Это потому, что охранителями природы здесь были люди неравнодушные, болеющие за дело, работающие не за страх, а за совесть. Таким в первую очередь является охотовед Владимир Якуненко, отдавший служению фауне больше трёх десятков лет. Что же помогало в те годы сохранять и преумножать численность дичи? В чём-то тогда это было легче, в чём-то – труднее. Взять, например, привычку пастухов (а их прежде было в десятки раз больше, как и скота в совхозах и на частных подворьях) брать с собой в поле собаку. А сколько она при этом зайчат, тетеревят да и утят передушит!
– По этому поводу у меня была уйма бесед с пастухами, – вспоминает Владимир Степанович. – Хочешь брать четвероногого помощника с собой, говорил я им, надень на него намордник. С директорами хозяйств у меня было полное взаимопонимание, они своими методами помогали воспитывать нерадивых пастухов.
- Что было хорошо в то время? – продолжает Якуненко. – Были зоны покоя, были дни покоя, когда утка после стрельбы могла прийти в себя. Это благо для дичи да и для охотника, так как при этом в разрешённые дни охота была результативнее. Сейчас кое- где ворон больше, чем уток, и вот парадокс – стрелять их по нынешнему закону нельзя. Хотя за урон, который ворона наносит утиному племени, её справедливо называют «летающим волком». А в то время за отстрел каждого такого «волка» давали два патрона. Всё это привело к тому, что сейчас уток стало в разы меньше. И надо бы вновь закрывать весеннюю охоту, вводить зоны и дни покоя, разрешать и стимулировать отстрел ворон. Решение об этом должны принять на самом верху, в руководстве охотничьей отраслью, однако никаких потуг к этому я не вижу.
Решительно выступал и выступает старый охотовед против карабинов:
– Когда у охотника в руках ружьё, он видит глаза животного. У кого-то шевельнётся мысль: может, не надо лишать зверя жизни? А когда в руках карабин и до зверя больше ста метров, такой мысли не возникает. Это уже не охота, а убийство, «мясокомбинат», – считает Якуненко. – Вот почему я против карабинов.
Добрым словом вспоминает охотовед сотрудничество с районным обществом охотников:
– Возглавлял тогда эту организацию Василий Дмитриевич Лузин. А в каждой деревне существовало местное отделение общества. Взаимопонимание было полное. Перед охотничьим сезоном мы обговаривали схему контроля за соблюдением Правил охоты. Общество отвечало за каждого члена своей организации и чужакам не давало браконьерничать.
В годы работы Якуненко была промысловая охота. За каждым промысловиком закреплялся участок, где он не только охотился, но и заботился о том, чтобы дичь не переводилась. Добывали ондатр, норок, куниц, горностаев, лисиц. Всю пушнину по хорошей цене принимала заготовительная организация. Для добытчиков это был неплохой заработок.
Двумя правительственными наградами отмечен труд Якуненко. Первую – медаль «За доблестный труд» – он получил, ещё работая агрономом в родной деревне. А за успешную службу в должности районного охотоведа ему присвоили звание «Заслуженный работник сельского хозяйства». В июле этого года Владимир Степанович отметил 85-летний юбилей. Давно уже на пенсии ветеран, но по-прежнему не теряет интереса к тому, что происходит в охотничьих угодьях района. Поддерживает связь с преемником – Виктором Андреевичем Зайцевым, который достойно продолжает дело охраны фауны.
НА СНИМКЕ: В.С. Якуненко.
Юрий БУБНОВ /фото автора/